Севский чех

[Светик]

Специалистам-нумизматам известна одна очень редкая монета севский чех. Причины, по которым она оказалась на вершинах нумизматического Олимпа, довольно сложны и многообразны. Кратко об этом можно сказать так.
В 1686 году в России была выпущена уникальная для своего времени монета севский чех. Монета была предназначена для обеспечения Крымского похода кн. В.В.Голицына в качестве платежного средства для недавно присоединенной Украины. В силу ряда обстоятельств (не в последнюю очередь и личного характера после утверждения во власти Петр I постарался искоренить все проявления деятельности сестры царевны Софьи) монета быстро вышла из обращения и была изъята. С нумизматической точки зрения сегодня она является чрезвычайно ценной, поскольку ее эмиссия оказалась во многом пионерской. Севский чех - первая массовая российская монета стандартного размера и европейского дизайна, первая монета "машинной чеканки" в России, первая и единственная монета, чеканенная от имени двух царей Ивана и Петра и еще несколько "первенств", ей принадлежавших, о которых рассказывается в моей новой книге "Севский чех". Изъятие же севского чеха из обращения в 1689 году и долгое забвение привели к тому, что в настоящее время эта монета превратилась в одного из "генералов" российской нумизматики, знакомством с которым могут похвастаться весьма немногие коллекционеры.
Не обсуждая здесь "традиционных" аспектов истории севского чеха (они подробно изложены в книге), рассмотрим судьбу этой монеты с точки зрения альтернативной истории.
Ниже публикуются две главы из книги. Они следуют за главами, в которых анализируются "нормальные" исторические аргументы. Этот анализ заканчивается так:
"И вот, после того, как пришло осознание историко-психологических, религиозно-политических и физико-химических хитросплетений, я понял простую истину: "хочешь жить - умей вертеться", и узор жизни севского чеха в нашем мире в основном прояснился".
Надеюсь, что некоторое неудобство, связанное с отсутствием у читателя информации из первых шести глав, может быть преодолено путем признания постулата "Верю автору!". Степень же достоверности этого постулата не ниже, чем при чтении любого другого текста, не претендующего на "научную строгость". Автор на такую строгость не претендует.
Глава 7, или "Жизнь в иных мирах"
А ежели кто совету пожелает, или что поверит, то надлежит советовать сколько можно, и поверенное дело содержать тайно.
(ЮЧЗ, 6-7)
А что, спросит читатель, автор готов рассказать нечто о севском чехе из других миров?!
И если такой читатель найдется, он получит положительный ответ. В том смысле, что "ежели кто совету пожелает" - верить или нет в существование разных параллельных миров - то он его получит в этой главе.
Вспомним такой объективный и бесспорный факт, как отсутствие названия номинала на монетном поле. Признав его, можно построить и другую линию Истории.
Не удивляйся такому намерению, читатель! История, как показывают новейшие физические теории, вполне может оказаться не "линейной", а "кустистой", с разными прошлыми для одного и того же настоящего. Подробнее ознакомиться с этими взглядами можно в ряде работ (Гуц, Лебедев-1), где приведена и довольно обширная библиография по этому вопросу.
И, чтобы у серьезного читателя не возникало вопросов о том, не "подбрасывает" ли автор ему что-то только что придуманное, а потому никем ранее не обсуждавшееся и, следовательно, абсолютно "сырое", приведу некоторые положения из книги профессора А.К.Гуца, вышедшей более трех лет назад: "Многовариантная история не инструмент, а теория, отстаивающая реальность множества вариантов отдаленного прошлого, но в силу особенностей человеческой психики "реальным" воспринимается только один. При этом абсолютно единственное реальное настоящее со временем превращается во множество реальных прошлых в силу роста числа противоречивых деталей, мешающих однозначной реконструкции прошлого" (Гуц,365). И еще одно, пожалуй, ключевое положение этой теории: "Главным здесь является то, что прошлое объективно динамически меняется, и тем сильнее, чем дальше оно отстоит от настоящего" (Гуц,366). То, что существующая концепция "линейного исторического времени" неадекватна реальности, начинают ощущать даже те историки, которые явно не могут быть отнесены ни к дилетантам, ни к модернистам. Вот, например, как оценивает историческую концепцию Чаадаева такой крупный историк нашего времени, как Ю.Н.Афанасьев: "Что же касается интересующего нас вопроса о типе исторического развития России, то Чаадаев лишь пробудил к нему дополнительный интерес... но не дал ответа. Историческое движение, в котором отведено место и России, все еще представлялось ему как шествие гуськом хотя бы и с отставаниями, и с забеганиями вперед." (Афанасьев, 106). Из приведенной цитаты очевидно, что сам Ю.Н.Афанасьев уже готов рассматривать концепции исторического времени, в которых оно не является последовательно-линейным. Хотя и вряд ли с энтузиазмом воспримет известие о том, что является, сам того не осознавая, "стихийным эвереттистом. (О том, кто такой Хью Эверетт - чуть позже). Так что вопрос о том, как же описывать известные факты в условиях отказа от линейного времени да простит меня читатель за синтаксическую корявость только вопрос времени. О физических основаниях такого рода описаний мы еще поговорим ниже, а пока обратимся к судьбе нашего героя - севского чеха - и посмотрим на нее с точки зрения такого взгляда на Историю.
В чем же в данном случае может проявиться идея многовариантности исторического процесса? Рассмотрим это подробнее.
Прежде всего, отсутствие обозначения номинала на монете позволяет выдвинуть предположение о том, что в некотором "параллельном мире" в 1686-1689 гг., по крайней мере, некоторые из "ныне здравствующих" и столь тщательно описанных в нумизматической литературе экземпляров ходили "там" под именем какой-нибудь "новенки", или "севки" или... да кто ж там был, кто это доподлинно знает! Потом нашими "параллельными предками" это имя было прочно забыто, а известное нам сегодня название возникло "совсем в другое время", после склеивания нашего и параллельного "мира севок". И возникло много позже, чем "чех" находился в обращении.
О самом понятии "склеивание" можно прочитать в книге "Неоднозначное мироздание" (Лебедев-1, 100-111). Оно возникает (не пугайся, читатель - это просто научный факт) в ходе анализа возможных результатов квантовомеханического эксперимента по дифракции электронов на кристаллических решетках. В результате этого анализа автор приходит к выводу: "... вероятностно не только Будущее (что очевидно), но и Прошлое!". (Лебедев-1, 107). Вот что по этому поводу сказано в книге "известного американского специалиста по квантовой теории и квантовым вычислениям" Д.Дойча, вышедшей "под общей редакцией академика РАН В.А.Садовничего" (ссылки на звания и титулы автора цитаты и редактора продиктованы тем, что существует значительная группа читателей, для которой важно - какие авторитеты освятили ту или иную идею своим именем): "Подобная идея не имела бы смысла в классической физике пространства-времени с ее единственным будущим, определенным настоящим. Но она имеет смысл в квантовой физике. Делая выбор, мы изменяем будущее по сравнению с тем, каким оно будет в тех вселенных, где мы делаем другой выбор. Но ни один конкретный снимок будущего ни в коем случае не изменится. Он не может измениться, поскольку потока времени, по отношению к которому он мог бы измениться, не существует. "Изменение" будущего означает выбор снимка, на котором мы будем находиться; "изменение" прошлого в точности означает то же самое. Поскольку потока времени не существует, не существует и изменения конкретного снимка прошлого, подобного тому, на котором, как мы помним, мы были. Тем не менее, если каким-то образом мы получим физический доступ к прошлому, нет такой причины, почему мы не могли бы изменить его в том смысле, в каком мы изменяем будущее, а именно, выбирая пребывание на снимке, отличном от того, где бы мы находились, сделай мы другой выбор". (Дойч, 313-314).
Об одном из удивительных свидетельств справедливости такого предположения можно прочесть в только что опубликованной на русском языке статье, где рассказывается о десятках тысяч (!) археологических находок в Мексике. Глиняные статуэтки изображают людей вместе с... динозаврами и многое еще не менее "фантастическое". И это не может быть "легко" списано на шутку или мистификацию. "...официальная делегация сама выбрала конкретное место на склонах холма Эль Торо для проведения контрольных раскопок." (Жуков). Сейчас по этой теме работают уже многие, но, как сообщил мне публикатор статьи Жукова Андрей Скляров со ссылкой на автора, "на сегодняшний день есть только два крупнейших специалиста по Акамбаро - Джон Тьерни и Денис Свифт" (Скляров), да и то, как вы видите, не у нас.
Впрочем, мы отвлеклись. Мексиканские склейки были и далеко и "давно". А вот как вы, скептический читатель, посмотрите на такой фактик. В экспозиции выставки "Россия Украина XVII-XVIII вв." я увидел такой экспонат, представленный РГАДА: "Герб миргородского полковника Даниила Апостола в Евангелии на арабском языке" (Выставка)? Я понимаю, что у вас есть разумное и "рациональное" объяснение факту украино-арабского христианства. Но я "чую" здесь запах склейки...
А у нас, напомню, на дворе - XVII век. И свои ветвления. Без динозавров, но, как мне кажется, не менее интересно. В связи с этим обращу внимание раздумчивого читателя вот на какое обстоятельство. Есть у нумизматики один "инструмент", который, если отнестись к делу непредвзято, вполне может быть истолкован именно как инструмент, или проявление, физического явления склеек. Я имею в виду клады. Вспомните, что клад, как правило, явление совершенно неожиданное. Случаи находок "исторических" кладов довольно редки. А обычно ведь как - ломают старый дом, копают огород, просто спотыкаются в лесу о полусгнивший пень и - о чудо! - горшок с монетами. Вспомним, например, обстоятельства находки летом 2002 года "курского" клада чехов. Их ведь нашли на паханном-перепаханном поле, там, где "раньше" неоднократно проходила и борона и плуг. Но "раньше" там ничего не было, а "теперь", вдруг, целый "архив на металлических носителях"! Можно найти "традиционное объяснение". Оно будет "похожим на правду", но бездоказательным. И, замечу, в каждом отдельном случае нужно новое. А теория склеек дает универсальное понимание этого класса явлений. И, в то же время, совершенно спокойно относится к тому, что в каком-то конкретном случае найдется "конкретно-историческое" объяснение. Согласитесь, что такой подход к кладам рациональнее и с гносеологической точки зрения. Он экономит усилия исследователей и сосредоточивает их на самом важном и загадочном.
А теперь - к ветвям бытия, где наш герой попадает в иные исторические обстоятельства, чем это было "на самом деле".
Вот "подвариант" нашей исторической ветви - в 1686 году монета "в нашей реальности" по указанным выше причинам все же получила название "севский чех". Но это название, вследствие скоротечности своей исторической жизни, и "у нас", так же как и в параллельном мире, все же было забыто. Впоследствии (вопрос "когда?", т.е. вопрос о "точке склеивания", мы обсудим отдельно) кто-то случайно дал этой монете то же название.
Есть ли какие-либо свидетельства в пользу такого предположения, т.е. свидетельства о позднем происхождении словосочетания "севский чех"? (Я не говорю о доказательствах этого, поскольку является ли то или иное свидетельство доказательством - вопрос спорный и очевидно неоднозначный. Даже в юридической практике решение его весьма часто зависит от настроения или характера судьи, и потому так часто голоса судей или присяжных расходятся в оценке доказательности свидетельства. Что уж говорить об исторических и гуманитарных науках!).
Я такое свидетельство, кажется, нашел, пытаясь разобраться с этимологией словосочетания "севский чех". Что касается прилагательного "севский", то его принадлежность к городу Севску однозначно подтвердил словарь Левашова (Левашов, 414). И с этимологией Севска проблем нет. Вот описание его герба, утвержденного 16 августа 1781 г.: "В синем поле на зеленой траве золотой ржаной сноп". (Морозов). Ясно, что Севск, так же как и река Сев, на которой он стоит - от слова сеять. Уж рожь не рожь - не знаю, но не коноплю - точно...
С "чехом" было много сложнее. Сначала полная неудача после обращения к Ожегову (Ожегов). Я так надеялся на этого патриарха советской лексикологии и лексикографии! Но у него я вообще не нашел отдельной статьи о "чехе" и довольствовался в статье "чехи" информацией о том, что "чех" является единственным числом существительного, обозначающего "западно-славянский народ, составляющий вместе со словаками основное население Чехословакии" (Ожегов,882). Из многих других, оказавшихся "неинформативными" источников, упомяну еще только "Славянскую энциклопедию" (Богуславский), которую отчасти может извинить отсутствие какого-либо упоминания о чехе то, что год 1686 относится к пограничным между "Московией" и "Российской империей", на описание которой энциклопедия уже не претендует.
Так где же нашлось свидетельство о позднем происхождении термина "чех" по отношению к "софьюшкиным забавам"? Не буду больше томить читателя - у Даля. Владимир Иванович оказался не только весьма дотошным знатоком нумизматической терминологии своего времени, но и точным указателем своих информаторов. В статье "чеха" он пишет: "ЧЕХА, одна из древних русских монет; наши старинщики, торгаши, дали древним монетам свои названия: мордочка, дозор, оборотка, клейменка, супротивник, златничка, чеха и пр.". (Даль, 602).
Из контекста совершенно ясно, что "наши старинщики, торгаши", это антиквары времен самого Даля, т.е. середины и второй половины XIX века! Именно для них "севские чехи" были уже "древними" монетами (около 200 лет - не шутка!) и именно они, по сообщению Даля, и выдумали все эти "мордочки" (очень, согласитесь - после взгляда на их изображение в приложенных иллюстрациях - симпатичные, именно "милые мордочки", а не официально именуемые в нумизматических кругах "рязанские морды" - монеты конца XIV века), "дозоры", "супротивники" и... "чехи"! Как оказалось, той же точки зрения придерживался и нумизмат генерал-лейтенант Ф.Ф.Шуберт! Он именно в то же время, в 1857 году, в нумизматическом труде, опубликованном в Лейпциге, писал: "... русские торговцы монетами называют их чехами, а Рейх[ель]... полагает, что они чеканились в Севске" (Рябцевич-1, 183). У меня нет оснований не верить свидетельству Даля, подкрепленному, к тому же и Шубертом - Даль был точным и внимательным коллекционером. Его коллекция слов выдержала испытание весьма дотошных критиков, главным из которых является само Время.
Вот это его свидетельство и является для меня доказательством того факта, что название номинала монеты, известной нам сегодня как "севский чех", было придумано в нашем или "очень параллельном виртуальном" (т.е. близким к нашему) мире около 150 лет тому назад.
Здесь, чтобы в дальнейшем дотошный читатель не пытался поймать меня на логических противоречиях (которые, кстати, неизбежны в любом повествовании о реальной жизни, ибо только наличие таких противоречий делает прозрачную и невесомую ткань для платья короля из известной сказки Андерсена "грубой и колючей" тканью реальности), хочу сказать следующее. Я вовсе не отрицаю того факта, что понятие "севский чех" летаргически жило все это время (век-полтора, когда о нем не рассуждал никто) в пыльных архивах, забытых книгах и в подсознании народном. Правда, сознаюсь честно, я еще могу как-то понять, что в подсознании может жить страх перед темнотой, боязнь грома, но как там живет СЛОВО не понимаю решительно. Но это, разумеется, "мои проблемы", а для современного читателя все это может быть и проще пареной репы. А я готов вылить какое-то количество воды на мельницу такого читателя и привести следующие соображения В.А.Шугаевского: "... нелишне отметить, что в нем <названии чех - Ю.К.> сохранилось воспоминание о той монете, по образцу которой в XIV веке впервые были отчеканены польские гроши: о чешской монете пражских грошах, чеканка которых была начата королем Вячеславом II в 1290 г. в подражание турским грошам (grossi turonenses) французского короля Людовика IX". (Шугаевский,13) И он же сообщает, что украинский деятель П.Симоновский еще в 1759 г. писал: " ...в Австрии, Богемии, Венгрии и Силезии грош назывался "инде ческiй, а инде турак". Здесь народное воспоминание о происхождении гроша восходит к первоисточнику последнего, турскому грошу, тураку. Чацкий в сочинении "О польских и литовских грошах" свидетельствует о том же, говоря, что "монета, чеканенная в Туре...<авт.> под данным именем была известна во многих странах. (пер. А.Ханенка, стр. 9)"(Шугаевский,13)
Очень, кстати, поучительна, на мой взгляд, судьба цитируемой здесь книги В.А.Шугаевского. Еще в 1959 году (через сорок с лишним лет после ее публикации!) один из патриархов отечественной нумизматики, научный наставник В.Н.Рябцевича и хранитель эрмитажных нумизматических сокровищ И.Г.Спасский писал о ней в связи с ее обсуждением: "Некоторые попытки "улучшить" или изменить эту картину лишь подчеркивают значение работы Шугаевского, сохраненное ею до настоящего времени" (Спасский-2, 144). В монографии В.Н.Рябцевича (еще почти через сорок лет) она уже не "активный игрок", а только "иллюстративный материал", призванный продемонстрировать добротность проработки темы автором монографии: "В послереволюционные годы первым историей севского производства занялся В.А.Шугаевский" (Рябцевич-2,26). Казалось бы, идет процесс естественного старения, и книга Шугаевского переходит в разряд "бабушкиных сказок". Однако, как явствует и из данной главы, и, надеюсь, еще более убедительно будет показано в дальнейшем, ее потенциал далеко не исчерпан. На этом примере можно видеть, что под библиотечной пылью скрываются такие жемчужины, поиск которых молодыми и активными исследователями мог бы дать многое для их профессиональной работы. И это можно сказать не только об истории или любой другой гуманитарной дисциплине, не менее важно внимание к "старым" работам и в химии, и в физике и в других естественнонаучных областях знания.
А в нумизматике, как оказалось, это важно сугубо! Надеюсь, что благодарный читатель вспомнит об этой авторской ремарке, закрыв последнюю страницу книги.
Как бы то ни было, нумизматическое понятие "чех" родилось "заново", как утверждает В.Н.Рябцевич (Рябцевич-1, 179), в сочинении М.Д.Чулкова с типичным для того времени длинным названием "Историческое описание Российской Коммерции при всех портах и границах от древних времян до ныне настоящего..." в 1781 году, но состоялось в общественном сознании, т.е. стало живым и активно действующим только позже, когда вошло в профессиональный быт торгашей-старинщиков. А о "летаргическом" существовании понятия "чех" тот же Шугаевский приводит следующее любопытное свидетельство: "Историк Украины А.Лазаревский в статье "Черты быта и нравов XVIXVIII в." (Зап. Черниговск. Губ. Статист. Комит., кн. вторая; Чернигов, 1872 г. стр. 79-98), разсказывает (op. cit., стр. 84), что присутствовавший при разборе им одного монетного клада XVII в. Его знакомый, увидя там рижские солиды королевы Христины, заметил, что это чехи. На вопрос Лазаревскаго, почему он называет солиды чехами, тот ответил, что в Мглинском уезде, Черниговской губ., сохранился обычай при погребении умерших бросать в углы могилы по старой монете, точно такой, как разсматриваемые солиды, причем эти монеты народ называет чехами. - Таким образом название чех сохранялось кое-где еще в половине XIX столетия, хотя, быть может, (если только знакомый А.Лазаревскаго не ошибся) в это время оно было усвоено уже не Полтораку, а солиду". (Шугаевский, 32)
А время от второго рождения понятия "севский чех" до его становления и можно считать временем переходного процесса данной склейки. (Становлением, является атрибуция севского чеха Н.Н.Мурзакевичем в 1868 году).
Для того чтобы увидеть "человеческую", даже бытовую сторону процесса склейки, выберем какую-нибудь персону тех времен, достаточно известную, чтобы мы с вами, читатель, могли иметь консенсус по вопросу о факте существования такой личности в российско-украинской истории, но пусть она, эта личность, не является участником громких событий - склейки исторических реальностей не любят пристального внимания многочисленных свидетелей. Кандидатов на эту роль может быть множество, но, перебрав в памяти вереницу имен, остановимся, пожалуй, на Иване Федоровиче Шпоньке - да-да, том самом, который, как справедливо заметит памятливый читатель, столь успешно учился российской грамматике у Никифора Тимофеевича Деепричастие, что лингвистические способности вошли в плоть и кровь Ванюши на генетическом уровне и передавались далее по мужской линии. А если, паче чаяния, окажется между нами такой забывчивый читатель, который запамятовал события, происходившие в Гадяче и Вытребеньках лет 180-200 тому назад, освежить их в голове я бы рекомендовал по академическому изданию тамошнего летописца Н.В.Гоголя (Гоголь-1, 283).
А тот факт, что в произведениях Николая Васильевича реальные люди описаны гораздо чаще, чем кажется поверхностному читателю, можно легко подтвердить таким маленьким примером. Кто не знает гоголевского скрягу Степана Плюшкина? Многие считают его личностью "фантазийной", возникшей в творческом воображении мастера слова. Но вот вам цитата из сугубо документального сборника трудов по нумизматике: "Известный псковский купец-коллекционер Федор Михайлович Плюшкин (18371911) в течение более 30 лет скупал всю старину в Псковском крае... Нумизматическая коллекция Плюшкина насчитывала 100000 экз." (Сотникова, 298). Конечно, трудно теперь определить, был ли Федор Михайлович племянником или двоюродным братом гоголевскому Степану, отчество которого Николай Васильевич не посчитал нужным зафиксировать в истории, но то, что плюшкинские менталитет и генеалогия взяты Гоголем из гущи жизни - несомненно!
Удостоверившись в том, что взятый нами гоголевский герой вполне жизнеспособен в реалиях XIX века, пойдем дальше "простым логическим путем". Итак, если логически развить информацию, полученную у Даля и Шуберта, "современное изобретение" имени монеты "чех" случилось во времена детей и внуков Ивана Федоровича, которого и будем рассматривать как определенную реперную точку временной шкалы. Это, как мне кажется, тем более целесообразно, что, по расчетам, основанным на данных Ю.В.Манна (Манн, 594-595), Шпонька жил более чем через сто лет после неудачи российского правительства с введением "севского чеха" на Украине, и за 20-50 лет до становления термина "севский чех" в современном нумизматическом понимании. Если у опытных литературоведов не будет против такой трактовки работы Манна возражений, то принятие этого доказательства приводит к следующим двум возможностям хода исторического процесса.
Первая - рассмотренные выше варианты являются вариантами классической ("длинной по Скалигеру", как сказали бы сторонники А.Т.Фоменко) ветви Истории. Эта последовательность событий включает в себя и деяния доблестных пра-пра-прадедов Ивана Федоровича Шпоньки, которые "в свое время" показали правительству царевны Софьи и князя Голицына всю объективную значимость экономических законов, отстояв принадлежавшее им право жить с "правильными деньгами", неважно какого названия, и деяния детей и внуков Шпоньки, которые, став "старинщиками" и "торгашами", продемонстрировали и свои коммерческие способности к торговле древностями (это, конечно, закваска тетушки, Василисы Кашпаровны!), и недюжинную творческую интуицию в "языкотворстве" (не зря Никифор Тимофеевич старался!), придумав, по явной их схожести с польскими монетами конца XVII века, и схожее название для редчайших монет, обнаруженных кем-то среди множества "клейменок" и "обороток". Название, которое и живет вот уже более ста лет в российской нумизматике.
Сердитый читатель, конечно, возмутится - не было у Ивана Федоровича ни детей, ни, тем более, внуков! Придется признать, что, говоря о детях и внуках, автор использовал информацию из тех листов оригинального текста тетради с описанием Вытребеньковско-Хортыщевской эпопеи, которые известная старуха использовала для печения своих замечательных пирожков. А поделились со мной этой информацией потомки Степана Ивановича Курочки - источник, согласитесь, достоверный и надежный. Буде среди читателей окажутся литературоведы, согласные с моим прочтением работы Манна, я бы попросил их профессионально рассмотреть с позиций изложенной гипотезы текст бессмертной летописи "Иван Федорович Шпонька и его тетушка", поскольку именно там и можно обнаружить свидетельства процесса склеивания исторических пластов. Более того, исходя из принятых аксиом очевидно, что времена Шпоньки как раз и должны быть временами склеивания рассмотренных параллельных миров... Я же выскажу свои соображения на этот счет, сообразуясь только со здравым смыслом и моим пониманием теории склеек, основанной на некопенгагенской интерпретации квантовой механики американским физиком Хью Эвереттом III. (Вполне можно было бы написать "выдающимся" и даже "великим", но подобные эпитеты принято употреблять по отношению к признанным авторитетам, тогда как Эверетт, по странной прихоти судьбы, недостаточно известен не только "в мире", но даже на родине, в США.

[Светик]

Как принято говорить сегодня, он - недостаточно "раскрученная" персона, что свидетельствует, по моему мнению, не о недостатке яркости качеств его личности - биография Эверетта вполне достойна красоваться в первой десятке "топ-списка" биографий ученых XX века - а, скорее, потому, что в картине истории квантовой механики фигура Эверетта попадает в какое-то "слепое пятно" взгляда историков науки). "Духовными отцами" этой интерпретации можно считать Эйнштейна и Бора, первый из которых вдохновил совсем юного Эверетта своим ободрением в 1943 году, а второй поддержал своим авторитетом публикацию теории в солидном физическом журнале в 1957 году.
Правда, если уж зашел разговор на столь личную тему, нужно признать, что оба отца стали ими скорее по недоразумениям, чем по доброй воле. Как говаривает М.М.Жванецкий (а вслед за ним и известная часть нашего мужского населения), "одно неверное движение - и ты отец!". Вряд ли великий Эйнштейн, отвечая на письмо пытливого школьника, думал, что его юный корреспондент через 10-15 лет так глубоко копнет на поле квантовой механики, что в его, эйнштейновском огороде будут задеты корни. Первым, кажется, знаменитый физик ДеВитт "верно угадал не просто словесную, но и смысловую связь между "соотнесенностью состояний" у Э[веретта] и "относительностью" (relative state - relativity)." (Шиховцев.) А Бор, умудренный жизненным опытом и околонаучными интригами Бор, подписывая, вероятно, какой-то формальный отзыв на материалы для публикации по просьбе своего ученика и коллеги Уилера (за что Эверетт выразил Бору свою благодарность), совершенно не предполагал, что эта публикация окажется настолько глубокой, что поглотит большую часть столь выстраданного и столь любимого им принципа дополнительности.
Но вернемся на Украину 20-30 годов позапрошлого века. Итак, мои соображения по вытребеньковщине таковы. (Предупреждаю внимательного читателя - хотя я рекомендовал читать Гоголя по академическому изданию, сам буду цитировать его по изданию А.А.Каспари, как наиболее близкому ко времени создания текста из мне доступных). Прежде всего, напомню, что именно с постановки вопроса о сущности исторического процесса и начинает свою летопись Гоголь: "С этой историей случилась история" (Гоголь-2, 330). А дальше плавно и переливчато, как это происходит и в жизни, излагается история склейки исторического пространства двух соседствующих семейств - семейства Шпоньки и Сторченко, к которому (историческому пространству, разумеется, а не семейству) принадлежит и Иван Иванович, присутствовавший при первом визите Шпоньки в село Хортыще, имение Сторченко. Не имея возможности останавливаться здесь на анализе всех тех ярких деталей, которыми столь щедро делится с нами Гоголь, обращу ваше внимание только на короткий эпизод беседы Ивана Федоровича и Ивана Ивановича за столом во время обеда в Хортыще. Из разговора совершенно очевидно, что Иван Иванович происходит из другой, по отношению к Ивану Федоровичу, ветви истории, в которой и арбузы произрастают толщиною "с толстое дерево", и индейки настолько жирны, что и смотреть на них противно, и продавать жалко даже тогда, когда "давали по пятидесяти копеек за штуку" и Иван Иванович "и то еще не хотел брать" (Гоголь-2, 339), и даже обитатели этой ветви имеют совершенно особую конституцию, ибо, описывая Ивана Ивановича, Гоголь говорит, что "голова его сидела в воротничке, как-будто в бричке" (Гоголь-2, 338), и эта голова прекрасно знала, что "все, чем далее, умнеет и доходит к выдумыванию мудрейших вещей" (Гоголь-2, 340).
Совсем конспективно отмечу, что в тексте Гоголя содержится множество деталей (и "дырявая память" автора, и пропажа листов тетрадки, использованных для печения пирожков, и авторское чихание при проезде через Гадяч, не помогшее, впрочем, встрече с Курочкой и многое другое), свидетельствующих об очень коротком кванте истории в этой гоголевской летописи.
Однако не слишком ли быстро мы бежим по неровной дорожке нашей истории? У читателя могут возникнуть вопросы, без ответов на которые он просто не воспримет сказанного. Во избежание такого оборота замедлим бег. И, может быть, недоумевающий читатель прояснит для себя часть своих недоумений, ознакомившись с понятием кванта истории:
"История является таковой, как мы ее знаем, прежде всего, благодаря тому, что сказали очевидцы тех или иных событий. Именно память очевидцев ложится в основу всех документов, на основании которых в дальнейшем возникает художественное и философское обобщение и закрепление в общественном сознании картины произошедших событий. Раньше очевидцами были только люди, теперь - еще и разнообразные технические средства. По возникновении какой-либо исторической картины на основании свидетельств очевидцев и после ухода хотя бы части из них, всегда начинается процесс "дезинтеграции" исторической памяти, связанный с утратой тех или иных деталей (прежде всего кажущихся "неважными") и заполнением образующихся лакун как фантазиями позднейших интерпретаторов (историков прежде всего), которые позволяют "укрепить позиции" той или иной исторической или политической концепции, так и "реальными" склейками с близкими параллельными мирами. Чем меньше остается очевидцев, чем ярче историческое событие, тем интенсивнее протекает этот процесс.
Таким образом, "историческая истина" как единая духовно-материальная реальность (квант Истории) существует относительно недолго - в течение жизни поколения ее свидетелей. Если свидетелей много (как это часто бывает в эпоху СМИ или в ходе крупномасштабных событий - войн, природных катаклизмов и т.п.), то квант Истории будет долгоживущим, до 50-70 лет, если же событие произошло в "четыре глаза", оно может жить как квант Истории считанные дни, а то и часы. (Нет, бывает, что и дольше, но вероятность дезинтеграции здесь все равно значительно больше). Событие же, зафиксированное лишь двумя глазами, вообще редко имеет шанс состояться как квант Истории. То, что достойно называться историческим фактом, и ставшее известным со слов одного очевидца, как бы важно оно ни было, и как бы надежен ни был этот очевидец, всегда сохраняет привкус мистификации.
Вне рамок активной жизни квант Истории атакуется домыслами, вымыслами и подтасовками, подвергается воздействию ошибок и искажений, которые проникают в него через каналы, пробиваемые осколками разрушенной памяти, и постепенно "инфильтруются" в его суть. Это становится побудительной причиной эвереттовских склеек (законченных результатов интерференции волновых функций), которые и связывают этот остаток кванта множеством новых нитей с множеством параллельных миров, постепенно формируя "корневую систему" Истории." (Лебедев-2).
Разумеется, что и после этого разъяснения кое-что может остаться неясным.
Поэтому добавлю от себя два примера. Вот что на мой вопрос: "...не попадались материалы о связях Костромы и Украины в 60-90 гг. XVII века?" сообщили мне из Костромы: "...нет, да и вряд ли попадутся: древняя часть исторических документов почти вся сгорела в пожаре обл. архива в 1980‑х годах. Остались данные в основном по 19 веку.". После этого становится ясно, что квант истории, содержавший в себе информацию о возможных (пусть и кажущихся кому-то фантастическими!) костромских следах севского чеха, в результате этого пожара распался окончательно, или, другими словами, теперь-то и возможно появление следов самых "фантастических" склеек ветвей истории. Таких, например, в которых воевода Неплюев, прихватив бочонок чехов, бежал по осенней распутице 1689 года от царского гнева на Север и осел в Костроме, а там, опасаясь возможного все-таки ареста, разложил чехи по горшкам и закопал где-нибудь, ну, скажем, в районе известного сегодня каждому костромичу магазина "Лакомка". А нарышкинские ищейки его таки выследили, горшки (типичный "контейнер для клада"!) откопали и разбили, чехи забрали и оставили нынешним археологам (если они не поленятся произвести раскопки в указанном мною районе) только черепки XVII века... (Признаюсь неболтливому читателю: я лично, на всякий случай, предвкушая описанную здесь будущую склейку, таки "приватизировал" один из них при посещении этого замечательного места).
Второй пример касается возможного "размера" кванта истории, его длительности. Московский мэр Ю.Лужков как-то "экспромтом" предложил восстановить на Лубянской площади Москвы памятник Ф.Дзержинскому, мотивируя это так: "Если говорить об образе Дзержинского, то у кого-то он связан с КГБ, МВД, а у кого-то - с борьбой с беспризорностью, с восстановлением государственных железных дорог, с руководством Высшим Советом народного хозяйства разрушенной страны" (Давыдова). На что группа видных литераторов тут же возразила: "... восстановление монумента неизбежно будет восприниматься в России и в мире лишь как знак оправдания жестоких политических репрессий против собственного народа, как знак исторического забвения преступлений коммунистической власти..." (Битов и др.). Что же из этого конфликта мнений очевидно? А очевидно то, что квант истории, содержащий весь спектр деяний Ф.Э.Дзержинского, еще жив, активен и через 85 лет после начала главных своих событий. И со склейками с ним других ветвей истории пока вряд ли можно столкнуться, "его правда" пока достаточно монолитна (хотя, как мы видели, и весьма неоднородна, одним словом - гранит). Но настанут времена, когда образ Дзержинского сольется в восприятии наших отдаленных потомков с другими знаменитыми поляками и тогда окажется, что комиссар Феликс, вместе с королем Яном-Казимиром, в ходе руководства народным хозяйством разрушенной ими страны и с целью финансирования новых собирательных лагерей освобождающего труда, выпустили в далеком 2086 году то ли в Жатске, то ли в Севске какую-то хитрую монету из плакированного красной кровяной солью железа (т.н. "железный Феликс") с надписью: "Когда горит душа, мойте руки холодной водой с гелем Comet".
"Ну не фарс ли это?" - спросит иной читатель. "Аргументы из Гоголя, Лужкова, частной переписки и аллюзии на Давида Самойлова в пользу квантовой теории Эверетта и существования севского чеха в параллельных мирах?! Как такое возможно?" Ответить на этот вопрос обстоятельно значило бы написать совсем другую книгу. Кратко же отвечу - я привожу все эти соображения достаточно серьезно. Но насколько это корректно, насколько "правильно", следовало бы обсуждать после того, как этот "иной читатель" познакомится с теорией Эверетта и "параллельных историй" хотя бы по тем источникам, на которые я указал.
Замечу мимоходом, что в последнее время представления Эверетта и связанные с ними новые взгляды на природу времени и ход исторического процесса все более "проникают в массы". Свидетельством тому являются, например, статьи в таких популярных интернетовских изданиях, как "Известия" (Лесков) и "Утро" (Самокатов).
Здесь же, в завершение обсуждаемой темы, сообщу иному читателю, что благодарные и дальновидные потомки поставили памятник пращурам теории исторических склеек А.Эйнштейну и Н.Бору на Крымской набережной в Москве. "Пращуры-основатели" изображены, в соответствии с духом теории склеек, в "русском стиле", сидящими подбоченясь с трубочками в руках на скамеечке (почти "на завалинке") перед домиком.
Вторая возможность следует из работ А.Т.Фоменко с сотрудниками. "А-аа, Фоменко!!", - снова воскликнет иной читатель. "Уж не тот ли это Фоменко, о котором прожужжал нам уши гроссмейстер Гарри Каспаров? Гениальный, конечно, шахматист, но как историк... Так ведь, помнится, именно на анализе нумизматического материала этого Фоменко нещадно били профессионалы! Позвольте, где же я об этом читал?" А не трудитесь вспоминать, любезный читатель. В Интернете критики работ Фоменко и его группы столько, что не читал их разве только неграмотный. И, кстати, вот пример того, как именно в этом - лени и плохом знакомстве с нумизматической литературой - сурово пеняет Фоменко один из его критиков: "Нет чтобы почитать книги! Существует весьма основательное исследование А.С.Мельниковой по русским монетам XVI-XVII столетий, там история монет прослеживается на уровне преемственности инструментов, которыми эти монеты делали, проанализирована каждая царапинка и бороздка, выстроена точнейшая хронология. Зря писала Мельникова свой труд, зря. Всегда можно взять первую попавшуюся книгу, процитировать из нее "дважды два - четыре" и с торжеством заявить: вот видите, трижды три - восемь!" (Володихин). Прочтя такое конкретное указание на фундаментальную монографию ведущего специалиста по данному вопросу, я, естественно, бросился восполнять пробел в своем образовании. Увы! Ни на одной из 316 страниц, действительно "капитального" и глубоко профессионального труда А.С.Мельниковой "Русские монеты от Ивана Грозного до Петра Первого" я ни одного слова ни о севском, ни о путивльском чехе не нашел.(Мельникова). Понятно, что Алла Сергеевна четко ограничилась выполнением поставленной перед собой задачи и закончила свое исследование 1682 годом, но ведь писала-то она "историю денежной системы", а не только монет как таковых, а история не состоявшейся путивльской эмиссии, задуманной в царствования Алексея Михайловича и Федора Алексеевича (это точно до 1682) - не проходной эпизод общерусской истории денежной системы. Интересно отметить, что существовавший до последнего времени 17-летний "провал" в описаниях русских монет (А.С.Мельникова заканчивает 1682 годом, а реформа Петра и подробно и многократно описанный "императорский период" нумизматики начинается обычно с 1699 года) теперь формально заполнен - в 2001 году появился перевод с английского каталога американского нумизмата из семьи русских эмигрантов Г.М.Северина "Серебряные монеты Российской Империи 1682-1917" (В двух книгах. Перевод с Базельско-Амстердамско-Лондонского издания 1965 года). Однако заполнение это действительно формальное - автором "не рассматриваются копейки неправильной, овальной формы" (Северин,7), т.е. он исключил из нумизматического анализа "чешуйки", этот самый распространенный в рассматриваемый период вид монет. Но о нашем герое в книге дана довольно подробная справка с упоминанием двух разновидностей и описаниями аверса и реверса.
Так что, как видим, специалисты оратают свое поле в поте лица своего, каждый на определенной делянке. И потому я, в отличие от господина Володихина, не считаю себя вправе и нахожу нецелесообразным обсуждать здесь степень достоверности методик не менее титулованного, чем А.С.Мельникова, академика А.Т.Фоменко, оставив поле полемики для схваток специалистов, а обращаюсь к идеям "новой хронологии" просто как к существующей данности инструментария исторического анализа. Фоменки - так порой называют сторонников короткой хронологии в Интернете - отстаивают объективность понятия о фактах-дубликатах в истории, поскольку на этом основании ими "были обнаружены пары эпох, которые в скалигеровской истории считаются независимыми, разными (во всех смыслах), однако... являются сильно зависимыми друг от друга" (Носовский, 53). Применить в нашем случае всю мощь математического аппарата, как это делают фоменки, невозможно - фактов мало, но качественно, на интуитивном уровне, можно предположить, что фактами-дубликатами следует считать описания тех эпох, в которые безымянные "новые монеты" севского чекана получают название "севский чех". Как и "когда" склеились эти - "фоменковские" - ветви истории, образовав наше настоящее, в котором некоторым коллекционерам хотя бы изредка удается полюбоваться на двуглавого орла севского чекана - вопрос отдельный... Но, по-моему, далеко не праздный! В уже известном внимательному читателю труде В.Н.Рябцевича, к которому столь часто обращается автор, содержится столько фактов, которые можно интерпретировать как следы склеек (и что сам Рябцевич по традиции относит к разного рода подделкам и ошибкам), что предложенные в этой главе варианты параллельных Историй можно считать примерами только "пробных подходов" к поистине неисчерпаемой теме.
Любопытно, что и "в серьезной истории" при внимательном к ней отношении возникают ситуации, когда одни и те же, казалось бы очевидные, факты в различных "идеологических декорациях" производят совершенно различное впечатление и мы начинаем недоуменно спрашивать себя что же такое "на самом деле", а что только кажимость? Судите сами об этом хотя бы вот из такого примера. "Ключевский писал, что Московское государство "родилось на Куликовом поле, а не в скупидомном сундуке Ивана Калиты". Эта красивая фраза верна как символ, как знак того, что Москва тоже могла побеждать. На самом же деле Дмитрий Донской на Куликовом поле в 1380 году противостоял не Орде, а узурпатору Мамаю <курсив Ю.А.>, который не был чингизидом. Тамерлан законный ордынский царь поздравил Дмитрия с победой над общим врагом, а Дмитрий, в свою очередь, в 1381 году отвез Тохтамышу истинному чингизиду подарки, и после этого Русь еще 100 лет платила Орде дань". (Афанасьев, 92).
Эта общеисторическая картина, безусловно, верна и при взгляде через "нумизматический фильтр". А на то, что даже для "серьезных нумизматов" все сказанное выше о параллельных мирах может не показаться пустыми фантазиями, мне позволяют надеяться слова самого В.Н.Рябцевича, которыми он заканчивает свое исследование в 1990 году: "Эпитеты "загадочный", "таинственный", которыми наделяли севский чех нумизматы прошлого века, в значительной мере продолжают сохранять свой изначальный смысл и в наши дни" (Рябцевич-1, 195). И я рискну сделать предсказание. История севского чеха чвляется примером связи и взаимовлияния настоящего, прошлого и будущего такого сорта, который здесь назывался склейкой исторических ветвей. Это установят доподлинно те историки и физики, кто профессионально-серьезно займется анализом всей совокупности "фактов жизни" нашего героя монеты севский чех.
А для того, чтобы это случилось как можно быстрее, автору "надлежит советовать сколко можно" всем, кто желает его слушать. Особенно историкам и физикам. И если эти усилия автора позволят быстрее приблизиться к тому неизбежному времени, когда эти две категории исследователей бытия начнут совместно работать на одном поле (а на нем точно есть деляночка под названием "севский чех"!), то даже скептический читатель не осудит автора за его усердие.
Глава 8, или "Китайский след"
Ибо токмо скажи, с кем ты обходишся, то можно признать, какое счастие тебе впредь будет
(ЮЧЗ, 13)
Выше я говорил уже об ужасном состоянии большинства сохранившихся "чехов". Кроме того, что они ненормально быстро почернели и поистерлись, этот сплав, как помнит незабывчивый читатель, обладал еще и повышенной хрупкостью, что приводило к физическому разрушению - монеты просто ломались. Изъятие из обращения показало это со всей наглядностью - сдавали для переплавки в мизерных количествах (да и сдано-то монет на сумму всего в несколько сот рублей!) откровенный лом. Вот выдержка из документов РГАДА, фонд 210, Севский стол, единица хранения 15, лист 200: "... чехов же ломаных по весу 5 фунтов, щитать не мочно, переломались в мелкие крохи" (Зайцев, 242).
И каково же было мое удивление, когда, погрузившись в альтернативно-исторический мир Ордуси, столь живо описанный Хольмом ван Зайчиком, и полюбив этот мир настолько, что старался получить любую крупицу информации о нем, совершенно случайно, при обстоятельствах (в чем-то даже таинственных), которые пока не могут быть публично обнародованными, мне стали известны несколько строк из еще не опубликованной на русском языке повести "Дело судьи Ди", в которых было употреблено ордусское нумизматическое выражение, имеющее прямое отношение к обсуждаемой теме! Начитанный читатель, при упоминании об Ордуси, безусловно, вспомнит и набоковскую Терру, и для него, знакомого с творчеством великого писателя прошлого века, так же, как и для набоковского героя, "... даже в географической складке этой истории проступают искупительно смешные черты, подобные тем, что явлены в узорчатых инкрустациях латунью по дереву, в поддельных bric-à-Braques, в раззолоченных бронзовых ужасах, которые почтались за "искусство" нашими лишенными чувства юмора предками." (Набоков,27). Тот, у кого хватит фантазии увидеть в "бронзовых ужасах" и тусклый отблеск чохов, не удивится и такому обертону исполняемого автором произведения - "... можно прямо бока надорвать, как помыслишь, что слово "Россия", вместо того чтобы быть романтическим синонимом Эстонии, американской провинции, раскинувшейся от Северного Полярного и больше уже не порочного круга до границы собственно Соединенных Штатов, стало на Терре названьем страны, как бы заброшенной через рытвину сдвоенного океана на противное полушарие, по которому она расползлась во всю теперешнюю Татарию, от Курляндии до Курил!" (Набоков, 27). И уж совсем плотно нужно зажмуривать глаза, чтобы не увидеть в набоковских рассуждениях глубокого интуитивного предвидения той теории Многовариантной Истории и склеек пространственно-временных пластов, которая столь "пышным цветом" расцвела на страницах этой книги - "... история каждой из составных частей амальгамы не отвечала в точности истории противуположной части в дробном ее состоянии, но оттого, что между двумя этими землями существовал разрыв шириною до сотни лет в ту или в эту сторону, разрыв, отмеченный странным замешательством путевых указателей на распутьях мимолетящего времени, на которых отнюдь не все "уже нет" одного из миров отвечали "еще нет" другого. Именно из-за этого... "научно непостижимого" клубка расхождений умеренные умы... отвергали Терру как блажь и соблазн, тогда как умы помраченные... видели в ней опору и символ собственных безрассудств" (Набоков, 27-28). И с историей чехов-чохов знакомятся и "умеренные" и "помраченные" умы. "Усреднять" их бессмысленно, но дать пищу и тем, и другим автор старается по мере своих сил.
Терра и Ордусь две фантазии или два провидения? Вернемся, однако, от бронзы Терры к нумизматике Ордуси. Ведь если прав автор эпиграфа - "Ибо токмо скажи, с кем ты обходишся..." (теперь это место цитируют в редакции "с кем поведешься...") - то перед нами новая загадка севского чеха. Вот что написал... Или еще не написал? Впрочем, для большинства моих читателей, уже знакомых с парадоксами времени, это не столь существенно. Время и модальность глагола, для человека, признающего теорию Эверетта, значат не больше, чем дуэльный кодекс для современного киллера. Не написал - так напишет! Короче, из недр интернета я узнал, что таинственный двойник великого ван Зайчика так высказался об ордусских чохах: "... в погоню за самыми отъявленными заблужденцами, для которых человеческая жизнь не стоит и ломаного чоха..." (ван Зайчик?). Прочел - и будто перца в рис пересыпал - рта закрыть не могу: "А-а-а!". То, что в данном случае речь идет именно о "севском чехе ордусского разлива", я не сомневаюсь совершенно, ибо "ломаный грош" - столь известное в нашем мире выражение - является точным меновым эквивалентом "ломаного чоха" из Ордуси, а подчеркнутая хрупкость монеты вообще "выдает ее с головой"! Так каким же образом русско-украинско-польский чех оказался связанным с ханбалыкско-александроневским чохом? Это, конечно, "предмет отдельного разбирательства", но уже ясно - моя гипотеза о том, что "севский чех" является "связующим звеном", возможно, нескольких параллельных миров, получает чрезвычайно авторитетную поддержку! Благосклонное отношение к ней "столь пытливого исследователя и неистового коллекционера" (Худенькова и Выхристюк, , как широко известный гуманистический писатель Хольм ван Зайчик, делает гипотезу защищенной от досужей критики и несообразного обсуждения.
Нет, я понимаю, что обсуждать здесь очень даже есть что, но предупреждаю о недопустимости именно несообразной критики. Примерами заинтересованного в установлении истины критического анализа я считаю некоторые из читательских комментариев. Так, среди немногих читателей, имевших возможность ознакомиться с текстом этой рукописи до ее публикации, оказалось, тем не менее, немало тех, кто напомнил мне о постоянном интересе и внимании ван Зайчика к проблеме севского чеха. Из Костромы на мой прямой вопрос об этом мне заметили: "... кажется мне, что Хольм пишет про чохи НЕ только в том месте, которое Вы цитируете..." (Из Костромы 22.08). Из Абакана ответ был более определенным и точным: "...выражение "ломаный чох" используется уже в самом первом "Деле жадного варвара": "Цена его описаниям была - ломаный чох"". (Из Абакана). В целом вполне сообразно отреагировал и знающий цену точного слова известный писатель П.Амнуэль, написавший из-за рубежа: "Нет "нормальных" объяснений появления странной монеты? Значит, она из параллельной Вселенной.

[Светик]

Спорить тут невозможно, поскольку, во-первых, если я верю в существование эвереттовских ветвлений (а я в них, естественно, верю), то никаких причин спорить с этой идеей у меня нет. А если кто-то в Эверетта не верит, то все равно ничего оспорить не может, поскольку в противовес должен привести какую-то гипотезу о происхождении монеты, которая отвечала бы реальностям нашего мира." (Амнуэль). Правда, его уверенность в творческой импотентности противников некопенгагенской интерпретации квантовой механики, на мой взгляд, несколько чрезмерна. И свидетельство тому - ставший мне известным комментарий В.Рыбакова к той части этой книги, которая посвящена теме севского чеха в творчестве ван Зайчика. Обратная задача - как это место из тщательно мною оберегаемой до выхода в свет рукописи стало известно В.Рыбакову - тема для особого детективного рассуждения.
Понимая, что такого рода "рассуждение" может отвлечь нас от главного - странной судьбы нашего странного героя в нашем и параллельных мирах - не могу, тем не менее, не сказать нескольких слов о Свирле, которого я подозреваю в загадочных метаморфозах информации о севском чехе в Интернете. О самом Свирле и о возможной деятельности его в Сети можно узнать из одной странной публикации Анонима (Аноним). Но прежде, чем кто-то из читателей отправится по указанной мной ссылке к тексту Анонима, подумайте вот о чем. Включая компьютер и начиная общение с какими-то серверами, сайтами, персональными страничками и даже вступая в переписку со своими знакомыми людьми, Вы "на самом деле" только обмениваетесь информацией с доселе неизвестным ЧЕМ-ТО. С ЧЕМ? Вам, вероятно, кажется, что это ОНО материализовано в виде клавиатуры, монитора, процессора и телефонных проводов. Но, согласитесь, отнюдь нельзя исключить и того, что "в действительности" это ЧТО-ТО никакого отношения к материально существующему компьютеру не имеет, а использует все это "железо" для реализации каких-то своих желаний? И это НЕЧТО - электронный аналог "почти Солипсиста", контактирующего с нашим миром только в каких-то точках, по странному стечению обстоятельств расположенных вблизи наших компьютеров? И что ОНО всеобще-единственно, а Вас рядом с ним почти и не видно? Это ОНО - Свирл, супервируальная личность, объединяющая все интеллектуальные возможности Интернета. "Его интеллект будет расти в геометрической прогрессии. Творческие способности в любом роде искусств - тоже. Он создаст такие роды наук, искусств, наукоискусств, искусстворелигий и проч. и проч., какие сейчас нам и не вообразить. Причем все это за считанные годы, а потом - месяцы, а потом - дни". (Аноним). Пока, как мне кажется, Свирл решает свои задачи за годы. Но для этого ему нужно иногда вмешаться в информационные потоки Сети. И почему ЕГО заинтересовали наши с Рыбаковым соображения - мне не ведомо. И действительно ли ОН вмешался, или это просто "завихрения электронных ветров" - тоже неизвестно.
Но факт - о моих соображениях по поводу ордусского чоха стало известно В.Рыбакову. И вот что он позволил себе высказать: "А на самом деле чох - это реальный китайский аналог нашего гроша, мелкая разменная монета последних веков империи, зачастую со знаменитой квадратной дырочкой посередине для увязывания в связки... "чох" - это на вошедшем в европейские и от них затем в русский язык гуандунском диалекте, это юг, а именно на юг в основном плавали англичане и французы, поэтому и слова заимствовались в южном произношении..." (Свирл?). Хм... Китайский след жигиментовского чеха? А почему бы и нет?
Ведь еще в классической книге И.Г.Спасского было сказано: "В результате исследований советских нумизматов и археологов все большую определенность приобретает новая область нумизматики нумизматика Сибири и советского Дальнего Востока: там непрерывно возрастает число находок средневековых чжурчженьских монет, а также монет Китая" (Спасский-1, 25). Из этой цитаты из авторитетного источника, кстати, следует, что давнишний российско-китайский "территориальный вопрос", который то "разгорается" до вооруженных конфликтов, то почти сходит на нет, в будущем может включить неожиданную нумизматическую аргументацию. А то, что именно китайские монеты "с дырками", аналоги чохов, "имели место быть" на нынешних российских территориях с глубокой древности, тысячелетия тому назад, т.е. задолго до включения Урала и Сибири в состав Российского государства, подтверждают любопытные экземпляры, хранящиеся в коллекции из собрания областного краеведческого музея в Перми. Проведенные в 1995 1997 годах раскопки на так называемом Гляденовском костище, расположенном на южной окраине Перми в окрестностях деревень Большое и Малое Савино, принесли очень интересные результаты. Но прежде следует сказать, что Гляденовское костище "выдающийся культовый памятник раннего железного века Урала, материалы которого постоянно привлекали и до сих пор привлекают внимание многих исследователей, изучающих мировоззрение и культуру первобытных народов... Известный российский археолог А.А.Спицын предлагал даже выделить в первобытной истории Прикамья особый хронологический период, названный им "костищевским" (III IV вв. н.э.)" (Лепихин-1,3) Среди множества жертвенных костей (по ним и название археологического памятника) и обломков керамики, археологи обнаружили и нумизматические раритеты. Есть, например, в коллекции предметов, найденных на раскопках костища, кушанская монета царя Хувишки 306 333 гг.н.э. (Лепихин-1,44), но не она является предметом нашего разговора, поскольку именно здесь, на участке А/16, на глубине 19 см. была обнаружена китайская бронзовая монета с квадратной дыркой! (Лепихин-2,44). Как можно видеть на рисунке, монета сохранила немного информации о своем происхождении. Но этого немногого оказалось достаточно для опытного нумизмата-профессионала из Государственного Эрмитажа В.А.Калинина, которому авторы-археологи "приносят глубокую благодарность... за определение монеты" (Лепихин-2,54). Этот 25 миллиметровый в диаметре бронзовый кружок толщиной 3,9 мм оказался китайской монетой 5 шу, которая "отчеканена <все-таки, вероятно, отлита Ю.К.> в Китае в годы правления императора Гуан Уди (25 57 гг. н.э.) династии Младшая Хань". (Лепихин-2,44). Так что тот факт, что китайцы "гуляли по Уралу" еще во времена Христа или только чуть позже экспериментально доказан усилиями современных российских археологов. Хотя именно в отечественной традиции это и кажется совершенно неприемлемым, поскольку наши люди в массе своей в это не верят, о чем свидетельствует личный опыт автора. Забавное подтверждение тому я нашел в очерке о герое-парашютисте: "...поскольку Иван Волкорез не верил, как подобает комсомольцу, ни в Бога, ни в черта, ни в китайский чох, то поклялся он при этом..." (Черкашин). Чем поклялся И.Волкорез и к чему это привело - в данном контексте совершенно неважно.
Я не буду подробно анализировать нумизматические аспекты высказанного Рыбаковым мнения - это дело специалистов. Есть среди них - и, как объективный "комментатор комментатора", я не могу об этом умолчать - и такие, которые целиком и полностью солидарны с мнением Рыбакова. Дотошный читатель может ознакомиться с одним из таких толкователей, прочтя его статью "Монеты китайского типа за пределами Поднебесной" (Беляев-1) или посетив его же интернетовскую страничку "Старые монеты Китая" (Беляев-2).
Отправившись за "монетами китайского типа" (Беляев-1), вернется оттуда к нам читатель с целой кучей "восточных чохов". Будут среди них и согдийские чохи ("Монеты с квадратным отверстием отливались с VII в. в Согде"), и хотанские чохи ("круглая свинцовая монета с двумя китайскими иероглифами Ю Фан, но с прямоугольным отверстием - очень редкий выпуск хотанского правителя Фан Цяня (129-132 гг. н.э.) "), и японские чохи (""Чохи" выпускались и на островах Рюкю") и корейские чохи ("корейской монеты с легендой Тон Гук Цзюн Бо. Выпуск медных "чохов" в Корее прекратился в XIX в.").
Но, уверяю Вас, таких Беляевых приходятся буквально единицы на многие тысячи Волкорезов! Единственное, на что я бы просил нумизматов посмотреть особенно внимательно, это отмечаемая Рыбаковым особенность - дырка в монете. У В.А.Беляева такая особенность отмечена у "...круглого литого цяня [чоха - Ю.К.] с квадратным отверстием, форма которого оставалась фактически неизменной с IV-III в. до н.э. и вплоть до начала XX в." (Беляев-1)
Нужно отметить еще один нюанс, на который указал И.А.Алимов, директор издательского Центра "Петербургское Востоковедение", китаевед и один из консультантов переводчиков сочинений Хольма ван Зайчика. В своем письме к редактору он сообщил: "... старую китайскую монету без применения технических средств сломать довольно трудно, а уж коли сломалась - так от времени, то есть хрупкость так называемому чоху вовсе не присуща". Что ж! Может быть в Поднебесной чохи и зело крепки, но в Ордуси, как мы уже видели со слов самого ван Зайчика, их прочность вполне сопоставима с прочностью севского чеха...
И, поскольку в традициях издателей этой книги глубоко заложено чувство ответственности за соблюдение авторских прав при цитировании, они (издатели) ознакомили г-на Алимова с этим абзацем. И получили от него дополнительный комментарий: "Опять же - со всей ответственностью могу заявить, что старый китайский чох ничем принципиально от ордусского не отличается, ибо он суть наследник старых китайских дырчатых монет, просто на нем, как я подозреваю, написан ордусский (а не китайский) девиз правления и - возможно - название страны. Не вижу повода проводить такие различия между китайским и ордусским чохом". При всем уважении к мнению г-на Алимова, автор решил ориентироваться в оценках качества ордусских монет на свидетельства самого ван Зайчика. "Тише едешь - шире морда", - так говаривали на Руси, и, думается, в Ордуси, имея в виду как монеты типа "рязанской мордочки", так и целесообразность смены источников руководящих указаний.
Отмечу также, что связки и мониста, столь роднящие чох и чех - это не только технически подобные средства хранения и транспортировки монет, это еще и определенное подобие ментальных приемов их пользователей. Или - если взглянуть шире - это реализация в различных формах одной и той же идеи, а именно идеи о дыре, как необходимом элементе связи сущностей. У физиков, например, та же идея реализована в форме представлений о черных и белых дырах. Вообще же рекомендую ищущему читателю познакомиться с рассуждениями на тему о воплощении идей в уже упоминавшемся труде Ю.А.Лебедева (Лебедев-1, 216-234).
Возвращаясь к оценке рыбаковского комментария, не могу также не отметить и явную приземленность понимания Рыбаковым творческого наследия Х. ван Зайчика, явный оттенок несообразности между многомерностью ван-зайчиковского текста и опрощенной точкой зрения на него комментатора, между тонкой кружевной вязью смыслов подлинника и путаным клубком логических нитей комментатора. Из комментария очевидно, что даже эта попытка "нормального", без привлечения "эвереттовщины", объяснения происхождения севского чеха, в действительности не колеблет ни одного высказанного здесь предположения, а скорее вскрывает новые формы эвереттовского ветвления исторических корней. И это могло бы быть плодотворной точкой начала поиска в этом направлении, не скажи Рыбаков в самом начале со всей решительностью "А на самом деле...". Впрочем, что скажет сам Рыбаков, без посреднических маневров Свирла - посмотрим.
По этому поводу хотелось бы вспомнить один из заветов Учителя: "Учитель сказал:
- Ю, научить ли тебя тому, что такое знание?
То, что знаешь, считай знанием.
То, что не знаешь, считай незнанием.
Это и есть знание" (Конфуций,64).
Всем нам время от времени следовало бы вспоминать эту мысль Учителя... А Рыбакову, кроме того, нужно помнить и о том, что Хольм ван Зайчик как писатель любим многочисленными читателями настолько, что кто бы ни брался за комментарии к его текстам, следует помнить об этом и не противоречить ни единой букве классика! Тогда, памятуя о высоких достоинствах твоего творческого партнера, "можно признать, какое счастие тебе впредь будет" (в современной транскрипции - "от того и наберешься") - в смысле согласиться, что набрался ты из хорошего источника!

Ю.Кемист

[вася]

однако... радует одно...,что севск от нас не далеко и именно у нас поднимали не одну монету "Севский чех" Польское подрожание! спасибо Светику за ликбез