Данная выдержка взята из книги моего школьного учителя Лыкова Олега Михайловича, участника боёв в Афганистане, награждённого государственными наградами Украины, Белоруссии, СНГ, Демократической республики Афганистан.
( Печатается без сокращений.)
Вспоминает Юрий Михайлович Гринкевич, участник археологических раскопок в Ордынском районе Новосибирской области в 50-х годах ХХ-века.
Давно всё это было, уже более полвека прошло. Точный год назвать затрудняюсь, но Сталин ещё был жив, следовательно, шёл примерно 1952 год. Мать моя работала кладовщиком в ордынском колхозе ,, Имени Ильича “, так он назывался, а отчим ( мой отец погиб на войне ) бригадиром полеводческой бригады. Мне тогда исполнилось лет четырнадцать, я учился в ордынской средней школе, там, где сегодня военкомат.
Стояло лето, начало июня. Я с друзьями сидел на школьном заборе, сделанным из кругляка. Теперь таких заборов нет, поэтому расскажу, как этот забор выглядел. Вкапывались вертикальные столбы, в них вырубались пазы, и в эти пазы вставлялись брёвна. Получалось очень прочно и надолго. Нам, мальчишкам, этот забор очень нравился, так как сидеть на нём было удобно и всё вокруг хорошо видно.
Сидим мы и видим – подъезжает к нам ,, ГАЗ – 51 “, машина в деревне по тем временам редкая, нами и вовсе не виданная. Тогда в Ордынском и ,, полуторок ”было мало, а тут новенькая машина с фанерной кабиной и сигнал у неё прямо ,, волговский “. Водитель нас увидел, просигналил и остановился. Молодой такой парень, городского вида. И говорит нам:
- Ребята, вы не желаете поработать на археологических раскопках?
- А где это?
Оказалось, что на Маргазе, там, где сейчас находится рыбзавод. Оказывается, приехал к нам в Ордынку профессор из Ленинграда и набирает людей для раскопок. Взрослых для этой работы найти трудно, все при деле, да тогда из колхозов на сторону не отпускали, поэтому решили привлечь школьников.
- Я, - говорит, - буду сюда за вами приезжать каждое утро и увозить вас на работу. Никаких лопат и прочего с собой брать не нужно, мы вам всё дадим, если, конечно, вы согласны. Ну, как?
Нам, конечно, стало очень интересно.
- Хорошо, - говорим, - завтра в девять утра все будем здесь.
На следующее утро мы собрались возле школы. Прихватили с собой хлеба и картошки на обед, ждём. Пришло нас человек восемь – я, Леонид Комаров, Дима Захарченко, Виктор Болдин, остальных уж не помню. Сегодня из всей этой компании только один я жив остался, остальные уже умерли.
Приехали мы на место раскопок, познакомились. Ленинградский профессор, фамилия которого была Грязнов, запомнился мне как уже довольно пожилой человек. Известно ведь, что ребятишкам любой человек лет за сорок уже стариком кажется. У профессора была ещё женщина, средних лет, его помощница. Ну, и уже знакомый нам водитель. Вот, оказывается, и вся экспедиция.
Грязнов нам сказал:
- Значит так, ребята. Работать мы будем с девяти утра до пяти вечера. На работу вас будут привозить, а домой будете добираться сами. Час отработаете, пятнадцать минут отдыхаете. Вот, видите столб, на нём колокол. Дам сигнал – работаете, дам сигнал – отдыхаете. За каждый день буду платить вам по пятнадцать рублей, деньги будете получать по окончанию рабочего дня. А если при раскопках найдёте что-то интересное, за каждую находку премия – шоколадная конфета.
И тут же его помощница показывает нам полный ящик шоколадных конфет. Полный!
Мы переглянулись между собой: вот это да!
Дело было не в шоколадных конфетах, которые в то время нам доставались чрезвычайно редко, даже и не в пятнадцати рублях в день, хотя это был просто отличный заработок. Тем более, что все мы уже не раз работали в колхозе и знали, что за всё лето, что ты там проработаешь, тебе рубля на руки никто не даст. Нас поразило, что через каждый час мы должны и даже обязаны отдыхать пятнадцать минут. В колхозе ведь как? Взрослый ты или школьник, всё едино – начали по темноте, по темноте и закончили, без всяких перерывов и перекуров. А тут такая забота о нас, школьниках! Вот, значит, какие замечательные порядки завёл у себя в Ленинграде питерский рабочий класс, а мы и не подозревали, что так можно работать….
Затем Грязнов начал нам подробно объяснять, как надо работать на раскопках. Видите, говорит вот эти курганы? А надо сказать, что от этого места, где потом построили рыбзавод и до Старого Шарапа по берегу Оби цепью тянулись курганы, один за другим. Небольшие такие, сантиметров семьдесят в высоту. Большую часть их потом раскопали, да и место это позже ушло под воду, но некоторые курганы сохранились и до наших дней. Оказывается, вот эти самые курганы нам и предстояло раскапывать.
- Лопатой копать нельзя, - говорит Грязнов, - запомните это сразу. Копать будете ножом, землю счищать можно только кисточкой, потихоньку, не торопясь. Потому что всё, что мы найдём очень важно для науки.
Мы спрашиваем:
- Почему здесь раньше никто не копал? Откуда такая спешка?
- А потому, - говорит Грязнов, - что когда в Новосибирске пустят ГЭС, то это всё уйдёт под воду. Курганы размоет, и мы можем всё потерять. Так что нам надо успеть всё исследовать. Каждый курган будем раскапывать крест – накрест. Как только что-нибудь попадётся, это место будем раскапывать полностью и подробно. Но сами инициативы не проявляйте, как что-нибудь найдёте, сразу зовите меня.
Потом он всех разделил на пары и каждой паре определил свой курган. Я сейчас думаю, что это было сделано специально, чтобы мы друг за другом приглядывали и никто ничего себе в карман не положил.
Начались раскопки. Что находили другие ребята, сказать не могу, а сочинять не буду. Расскажу о том, что мы с напарником нашли в нашем кургане.
Курган, как я уже рассказал, высотой не достигал и метра. Грязнов нам потом объяснил, что мы раскопали стоянку древних людей, которые там, где жили, там и хоронили своих умерших. Это древнее кладбище находилось метрах в тридцати от самой стоянки. Могилы древние жители наших мест делали не глубокие, сверху насыпали земли мало, поэтому и курганы получились такие небольшие.
Только мы приступили к работе, как сразу нашли человеческие кости, точнее череп. Я потом заметил, что, когда копаешь древнее захоронение, почему-то всегда сначала попадается череп, а потом уже остальные кости. Когда мы полностью раскопали первую могилу, то увидели, что скелет лежал в могиле в сторону заката солнца, на правом боку, с согнутыми ногами, так что коленки прижимались к груди, а руки подложены под голову. Конечно, ни одежды, ни волос – ничего не сохранилось. Зато сохранились все кости, вплоть до самых мелких, вроде фаланг пальцев.
За этим скелетом последовал второй, потом третий, и так и пошло. Находок было много, потому что скелеты располагались один под другим, ярусами. И всё головой на закат, на запад.
Вернусь к самому первому захоронению. Позвали мы профессора, показали ему череп. Он говорит:
- Раскапывайте дальше осторожно, тут что-то ещё обязательно будет, что в могилу положено.
И точно – из земли показался кусочек бересты. Мы начали эту бересту окапывать, убирать землю кисточкой, и оказалось, что мы нашли берестяной колчан. От самих стрел уже ничего не осталось, но сохранились металлические наконечники, медные или бронзовые, этого уже сейчас не помню, сильно уже окисленные, но по самой их форме всё-таки понятно, что это именно наконечники. Что характерно, одна нога скелета оказалась сантиметров на пять или около того, короче другой. Да, говорит Грязнов, это, ребята, был или охотник, или воин, потому он так и покалечен. Давайте займёмся им внимательней, сейчас ещё что-нибудь узнаем.
И что бы вы думали? В позвоночнике этого скелета оказалась бронзовая стрела, точнее бронзовый наконечник, длинный такой и как бы гранёный. Этот человек был убит стрелой в грудь, причём стрела пронзила его с такой силой, что наконечник застрял в позвоночнике. Всё понятно, говорит Грязнов, у вас тут в древности, видать, война была…
Чуть в сторонке от этой первой находки обнаружились останки женщины. Она лежала вытянувшись и головой на восток. И у неё под мышкой лежали кости ребёнка, года так в три-четыре. Нас поразило, что все кости ребёнка сохранились, даже самые тоненькие, хотя прошли уже века и тысячелетия.
Мы спрашиваем:
- А какой нации были эти люди?
Грязнов начал подробно объяснять, как это он всегда делал:
- Это мы пока не знаем и вряд ли узнаем, как они себя называли. Но это явно европейцы, видно по строению черепа.
- Значит не монголы?
- Ну что вы, ребята, какие монголы. У монголов оружие и доспехи были из металла, а здесь, в могиле, только камень да кость. Эти люди жили здесь задолго до монголов, в глубокой древности, ещё в каменном веке. Вот найдём кузницу, сами это поймёте.
Мы спрашиваем:
- Какую кузницу?
- Так я условно называю то место, где они изготавливали свои орудия труда. Она, эта кузница, я чувствую где-то рядом.
Нас очень поражало в профессоре Грязнове то, что всё, что он говорил, всё сбывалось, причём очень скоро. Я, видать, пропустил мимо ушей его слова о каменном веке и думал, что мы откопаем настоящую кузницу с железными молотами и наковальнями, вроде той, что была в нашем колхозе. А оказалось – ну ничего похожего!
Раскопали мы такой небольшой бугорок, под которым оказалось четыре валуна, а вокруг множество каменных орудий – скребков всяких, наконечников и просто камней со следами обработки. Видно было, что кто-то давно начал делать из камня, допустим, наконечник, заострил часть камня, а потом бросил.
- Вот, - говорит Грязнов и довольно так улыбается, даже руки потирает, - мы нашли их гнёздышко!
Я эти его слова запомнил совершенно точно.
Каменные орудия были жёлтого цвета, очень острые. Ими запросто можно было проколоть или разрезать любую шкуру, мы это потом специально пробовали. Вот такая оказалась ,, кузница “ людей каменного века, уже тогда живших на берегу нашей Орды.
Тут же нашли мы и каменные топоры. Как бы их описать? Топор под вид нашего, тоже заострённый и с обушком, но сам не большой, сантиметров двенадцать, и отверстия под топорище у них нет, а на боках сделаны такие аккуратные выемки. Оказывается, люди не сразу научились сверлить в камне отверстия, поэтому насаживали они топор хитро – расщепляли палку, концы вставляли в выемки на камне, а потом прикручивали топор к топорищу жилами или ещё чем-то.
Совсем рядом с ,, кузницей “ нашлось захоронение человека, который, судя по его костям, при жизни был ну очень большим, больше двух метров ростом. И в плечах он тоже оказался просто громадным. Я хорошо помню, что сказал по этому поводу Грязнов:
- Сколько лет я провожу раскопки, а такой богатырь мне ещё не попадался. Очень, очень интересная находка.
И даёт команду своей помощнице, чтобы она перебинтовала находку. Та расплавляет воск или парафин, окунает в него бинты и начинает обматывать бинтами каждую косточку.
Мы спрашиваем:
- Зачем вы всё это делаете?
- Кости эти очень долгое время пролежали в земле и очень хрупкие, - объясняют нам. – Если их не законсервировать, они могут не выдержать перевозки и рассыпаться по дороге. А мы хотим отправить вашу находку в Ленинград, там у нас есть специалисты, которые могут по костям и по черепу восстановить внешний облик любого человека. И тогда все смогут увидеть, как выглядел этот человек, похороненный в древности не вашей Ордынской земле.
Много ещё чего было на тех раскопках. Вспоминается, в частности, такой случай. Дня через четыре после начала раскопок приходит к нам местный старичок. Ему где-то уже за семьдесят было, не меньше, словом очень старый. Подходит он к нашему профессору и говорит:
- Сынок, ты, что ли, здесь главный?
Мне такое обращение показалось странным. Наш профессор из Ленинграда, вообще – умнейший человек, всё знает и всё понимает, а тут появился какой-то неграмотный дед и именует его ,, сынком “ К чему бы это, думаю?
- Да, - говорит Грязнов, - я являюсь начальником экспедиции.
А дед нашему профессору и говорит, эдак свысока:
- Сынок, ты не тем занимаешься, ты здесь не копай. Я когда молодой был, тоже этой дурью маялся, до самого Шарапа дошёл, а всё без толку. Нету здесь золота, зря стараешься. Так, ерунда одна, кости старые, да черепки битые.
Разговорились они, и старик рассказал, что он, ещё до революции копался в курганах, золото искал. Грязнов спрашивает:
- Это же незаконно, кто дал тебе разрешение на раскопки?
- А я пошёл к попу, он и разрешил.
- Как так?
- А так. Ты, говорит, что найдёшь, можешь себе взять, только кости не трогай, потому как это грех.
Вот, оказывается, какие ,, археологи ” у нас до революции были.
Напоследок расскажу ещё одну историю. Когда мы закончили раскопки первого кургана и собрались переходить на новый , Грязнов нам говорит:
- Вот это место явно затопят, давайте-ка, ребята, его раскопаем. Уж очень оно смахивает на маленький курганчик. Быть не может, чтобы здесь мы ничего не нашли.
Попробовали. И сразу же обнаружили деревянный сруб, длинный такой, без крыши, высотой он был невелик, где-то метр двадцать. В этом срубе оказалась похоронена женщина, и женщина знатная, потому что у неё на шее были три металлических обруча. Грязнов объяснил нам, что, судя по этим украшениям, здесь похоронена жена вождя времён бронзового века. А то, что она похоронена отдельно, в специально сооружённом срубе, говорит о том, что она похоронена со всеми почестями, значит и при жизни пользовалась особым уважением. В районе черепа мы нашли ещё бронзовую серьгу в виде обруча, но не гладкую, а украшенную как бы фигурной вырезкой.
На раскопках мы проработали всё лето. Каждый день мы исправно получали пятнадцать рублей, потом переходили Орду и сразу же шли в магазин, который находился в районе современной пристани. Там покупали разные конфеты и всё такое прочее. Так что в то лето конфет мы наелись досыта.
Потом Грязнов всё закруглил, все находки упаковал, а нам сказал – мол, приедете в Новосибирск, пойдёте в музей и там всё увидите, что вы нашли. И ещё он сказал так:
- Ребята, вы должны хорошо запомнить, что ваши предки здесь жили очень давно. Потом их не стало. Но через тысячелетия люди вновь пришли сюда и пришли они на это самое место. Так появилась ваша Ордынка. Значит, есть в этом месте что-то такое, что словно бы притягивает людей. А что же их притягивает, подумайте сами.
Я хорошо запомнил эти слова. А ведь прав был профессор Грязнов. Что-то такое, безусловно, есть, тут и спорить нечего.
