Монетная система. От Древней Руси до Руси Ивана Грозного.

[Светик]

Введение
Глава 1.Домонгольская Русь
- Римские монеты
- Куфические монеты
- Византийские монеты
- Древнейшие русские монеты
- Западноевропейские средневековые монеты
- Весовое серебро и разрезанные монеты
Глава 2. Денежное обращение в XII-XIV в
- Прекращение притока серебра
- Безмонетный период
- Гривны-слитки
- Мелкие платежи.
- Татарский дирхем
-  Рубль и производные
Глава 3. Денежное обращение в XIV-XV в
- Денга
- Центры монетного производства
- Зарождение монетной системы Русского государства
Глава 4. Денежное обращение в эпоху Ивана XIV
- Псковское Княжество
- Централизация



                                    Введение
 
Золото с его маслянистым блеском, таинственное мерцание
серебра, глубокий бархатистый тон меди, покрытой благородной
патиной...'А рисунки и надписи?! Искусно вписанные в круг миниатюрные
портреты или многофигурные композиции, затейливый
или, наоборот, строгий шрифт — все это делает монеты подлинными
произведениями искусства мелкой пластики.

Первых коллекционеров монет привлекла именно их красота.
Ведь коллекционирование зародилось в Италии в эпоху Возрождения
с его культом античного мира, и началось оно с античных
монет, занимающих в мире нумизматики первое место по художественным
достоинствам. Видимо, не случайно в числе собирателей
монет оказался великий Петрарка. Его, как поэта, должна была
привлечь гармоническая красота этих мини-шедевров.

Но монета не только произведение искусства. Она еще и символ
богатства, мощный магнит притяжения человеческих вожделений.
Скупой рыцарь, отпирая свои «верные сундуки», восклицает,
глядя на золото:

Скольких человеческих забот,
Обманов, слез, молений и проклятий
Оно тяжеловесный представитель!

Во всяком обществе, где товарное производство достигло некоторого
развития, есть деньги. Они выполняют функции меры
стоимостей, средства обращения, средства платежа, средства накопления
сокровищ, мировых денег. Монета является материальным
воплощением товарно-денежных отношений.

Но в древности монеты выполняли еще одну весьма важную
функцию. Они были едва ли не единственными средствами массовой
информации. На языке символов и знаков, понятных современникам,
они говорили о могуществе правителей, называли их имена
и демонстрировали их изображения, показывали границы владений,
определяли место этих правителей в системе феодальной иерархии,
раскрывали политическую программу.

[Светик]

Глава 1. Домонгольская Русь

Исторический комплекс первых монет Руси — красноречивый памятник периода высшего подъема древнерусского государства, когда происходил важнейший перелом в его культуре. Стремясь к своему упрочению, княжеская власть на смену идеологии язы¬чества, обветшалой и расшатанной веками существования товарно¬-денежного обращения и активных экономических контактов с соседними государствами, властно внедряла единую государст¬венную христианскую религию. Это резко ускорило рост культу¬ры Руси, сняв главное из внеэкономических — вероисповедное — препятствие к установлению более глубоких и прочных связей с миром византийской культуры и культуры Запада. Всем пред¬шествующим ходом развития Русь была подготовлена к принятию и освоению в «организованном» виде славянской грамоты как эле¬мента культуры христианского мира; приобщаясь к его литера¬турному наследию, она готова была активно творить и собствен¬ную письменность.

Результатом и достижением этого перелома были и монеты Древней Руси — первый увековеченный в металле материальный комплекс памятников русской государственности, внушительное собрание миниатюрных памятников ремесла и изобразительного искусства, языка и письменности конца X — начала XI в., долго почти не привлекавшее внимания исследователей истории куль¬туры.
История народов — соседей домонгольской Руси свидетельст¬вует, что в те же десятилетия на рубеже X и XI вв., когда начина¬лась русская монетная чеканка, в Польше, немного опередившей Русь, в Венгрии и в скандинавских государствах вслед за приня¬тием христианства появлялись и их первые монеты.

На фоне предшествовавшего выпуску русских монет двухвеко¬вого мощного притока и обращения серебряной арабской моне¬ты  вклад Руси в угасавшее денежное обращение Восточной Ев¬ропы был скромен и незначителен, хотя, в сравнении с количест¬вом сохранившейся древнейшей монеты ее соседей, он и выглядит довольно внушительным. Качество этой, во что бы то ни стало по¬надобившейся монеты — то, действительно, серебряной, то на¬столько низкопробной, что при обычном пробировании на камне она признается медной, — убеждает в том, что ее выпуск в нема¬лой степени вызывался потребностями идеологического характера, требованиями складывавшегося государственного права сред¬невековья и специфического значения монетной чеканки как рега¬лии, символа самодержавной власти.


Римские монеты. Для территории средней полосы Восточной Европы, на которой к концу первого тысячелетия н. э. сложились крупные славянские государства, древнейшим монетным металлом, как и для всей территории Западной Европы, было серебро. В виде иноземной монеты, а также в виде весового металла серебро обращалось на этой территории задолго до возникновения первых государственных образований средневековья и стало наиболее привычным платежным средством. На нем же строились и первые местные денежные системы. Для славян слово сребро долго было синонимом денег, подобно argent в современном французском языке. Золото, издавна известное как материал для драгоценных изделий, почти не появлялось здесь в виде иноземной монеты, и в силу его редкости могло лишь крайне ограниченно выступать в роли платежного средства.

Небольшие плотные серебряные монеты с изображением головы римского императора или императрицы на одной стороне, с какими-либо фигурами или группами - на другой и с четкими латинскими надписями были первыми монетами, с которыми познакомились древнейшие племена Восточной Европы, в том числе и славянские. В Западной Европе длительное обращение римской серебряной монеты оказало заметное влияние на
становление первых монетных систем, оставив след, в частности, даже в языке. Название монеты в английском языке - сот и это же слово во французском (со значением «чекан», «штемпель») восходят к термину поздней латыни cuneus - кованый, сделанный из металла. Есть основания для поисков воздействий подобного рода и в славянской среде.

Резкое падение качества серебра в монете Римской империи во время политического и экономического кризиса III в. обусловило почти полное прекращение притока римского серебра в Восточную Европу, однако в небольшом числе встречаются и монеты IV и даже V вв. Римская золотая монета в ту же эпоху играла заметную роль в восточной торговле Рима, но на север, в Восточную Европу, совершенно не попадала.

Широкое и достаточно длительное знакомство древнейших славян Средней и Восточной Европы с римскими монетами позволяет предполагать зарождение у них уже тогда определенного круга элементарных представлений о счете и весе монеты и о качестве металла, а также и некоторых терминов, что могло получить дальнейшее развитие уже на Руси при возобновлении притока серебра в конце VIII в. Новейшие исследования и относят еще к римскому времени зарождение наиболее ранних общеславянских денежно- счетных и весовых понятий. Сохранению этих представлений и названий мог способствовать народный быт, в котором вполне могло длительно удерживаться какое-то количество монет, ставших уже только украшениями. Вещи требуют названий.

Куфические монеты. Изучение денежного обращения Киевской Руси находится в относительно более благоприятных условиях: мы располагаем не только материальными памятниками этого обращения, но и памятниками письменности, отразившими в себе эту область экономики. Исключительно большая роль в развитии денежного обращения принадлежит серебряным восточным монетам - дирхемам арабского Халифата и других возникавших на его территории государств. Приток восточной монеты, начавшийся в конце VIII в., быстро приобрел очень интенсивный характер, а обращение ее протекало в разноплеменной среде на огромной территории, значительно перекрывавшей границы расселения славянских племен, образовавших древнерусское государство. Наиболее ранние из этих монет русских находок датируются концом VIII в.

Основной поток их шел вверх по великому Волжскому пути, но едва ли от самого устья Волги. Топография находок кладов и некоторые письменные источники показывают, что важнейшим узловым центром, из которого поток серебра растекался по разным направлениям, был древний Болгар. Отсюда дирхемы шли даже и на юг - к Киеву, Переяславлю и Чернигову, а также проходили и более дальний путь - в Прибалтику и славянскую Пруссию. Слабо прослеживается более ранний путь дирхемов по Северскому Донцу и днепровский.

Роль государства волжских болгар как «ворот», через которые вливался основной поток восточной монеты, подчеркивается тем обстоятельством, что в X в. здесь возникла самостоятельная чеканка подражательных монет, более или менее точно повторявших общий тип восточных дирхемов. Вместе с последними болгарские дирхемы уходили из Поволжья на запад и юго-запад. По-видимому, второй центр подобной же подражательной чеканки местных дирхемов существовал где-то на юге, в степях Хазарии.
Дирхемы, приходившие в русское обращение с Востока, чеканились на огромной территории - во множестве городов Средней Азии, Ирана, Закавказья, Месопотамии и Малой Азии, на африканских берегах Средиземного моря и даже в арабской части Испании.

Византийские монеты. Очень редкими в денежном обращении Руси рассматриваемого периода были византийские серебряные монеты, чеканка которых в самой Византии была довольно ограниченной. Лишь в кладах конца периода обращения дирхема византийские серебряные милиарисии X -начала XI в. встречаются несколько чаще. На этих монетах чаще всего на одной стороне изображены два императора, другая занята надписью. Но известны довольно многочисленные находки кладов и отдельных экземпляров золотых византийских монет — номизм (солидов). Именно последние оказали влияние на создание типа древнейших русских золотых и серебряных монет периода наивысшего расцвета древнерусского государства, что после признания христианства господствующей религией на Руси и не удивительно. Но экономически этот замечательный раздел русской нумизматики теснейшим образом связан с длительным, периодом обращения восточной монеты на Руси.

Древнейшие русские монеты. Попытка создать собственную монету за счет накопленного князьями запаса привозного металла была предпринята в конце X в., в то время, когда после первоначального широкого распространения дирхемов приток их в Южную Русь резко сократился. Но в выпуске этих монет наряду со стремлением пополнить обращение несомненная и немаловажная роль принадлежала и чисто политическим мотивам, поскольку выпуск собственной монеты был своеобразным провозглашением суверенности восточно¬славянской державы: об этом ярко свидетельствует сам вид этих монет и их оригинальные декларативные надписи. При несомненном общем влиянии типа византийских монет X в. древнейшие русские монеты с их славянскими надписями, портретами князей и с обязательным помещением так называемого «родового знака Рюриковичей», хорошо известного по многим другим памятникам Древней Руси, представляют очень своеобразное самобытное явление.
 
В настоящее время известно примерно десять золотых и больше двухсот пятидесяти серебряных русских монет X-XI вв. По более или менее заметным особенностям композиции последние делятся на несколько типов, но штемпели для чеканки (вероятно, бронзовые) были так нестойки, что их постоянно перерезывали заново, или почти заново. Отсюда и низкое качество чеканки многих монет множество мелких разновидностей. Многократное копирование неопытными мастерами, которые зачастую забывали даже о том, что на штемпеле нужно все резать в зеркальном порядке, прежде всего сказывалось на надписях, которые становились просто неузнаваемыми. Наши монеты X и XI вв. составляют наиболее обильную древнейшую группу памятников русской письменности, но изучение их в этом отношении еще далеко не закончено и надписи многих монет остаются непрочтенными.

В чеканке основной, наибольшей группы этих монет, принадлежащей собственно Киевской Руси, судя по составу кладов, эволюции монетного типа и некоторым другим наблюдениям, существовал небольшой перерыв. Они чеканились в конце X, а затем в начале XI в. Сперва чеканились золотые монеты - так называемые златники и серебряные, которые принято называть сребрениками - те и другие с изображением на одной стороне Иисуса Христа, а на другой - князя, над плечом которого находится небольшой родовой знак. Надпись вокруг портрета имела две формулы: 1 - «Владимир, а се его злато» - для золотых монет и «Владимир, а се его сребро» - для серебряных и 2 - «Владимир на столе» (т. е. на престоле) - для тех и других. На другой стороне - «Иисус Христос». Позже, в начале XI в. золотые монеты уже не чеканились, а на серебряных одна сторона отведена портрету князя, сидящего на «столе», а другую целиком занимает знак - как печать или герб державы. Бросается в глаза четкое смысловое соответствие изображению надписи, получившей дальнейшее развитие: «Владимир (или Святополк) на столе, а се его серебро».

Некоторые ученые приписывали любые золотые и серебряные монеты с именем Владимира Владимиру Мономаху; другие предпочитали поделить их между Владимиром I и Мономахом, заполнив период между их правлениями остальными монетами с темными надписями. Но с точки зрения общих закономерностей развития денежного обращения Древней Руси чеканку всех видов этих монет едва ли можно уложить в срок больший, чем полстолетия, а метрология сребреников связана с метрологией дирхемов, сошедших на нет в X в. Последовательность чеканки монет разных типов твердо устанавливается благодаря находке нескольких перечеканенных монет: понятно, что наложенный сверху штемпель всегда моложе основного, а наиболее ранние типы композиционно накрепко связаны с византийскими монетами только X, но никак не XII в.
Наконец, сам «державный» характер этой чеканки делает более убедительным отнесение ее к эпохе наивысшего расцвета Киевской державы, а не ко времени ее распада; состав всех кладов иноземных монет, в которых были встречены сребреники, только подтверждает это. В настоящее время можно считать твердо установленным, что чеканку начал Владимир I в X в. и продолжал в течение почти всего правления. В таком случае к его чеканке примыкает и кратковременная чеканка монет от имени Святополка Окаянного.
Принадлежность Ярославу хотя бы части многих остающихся без точного определения монет этой группы казалась бы вполне естественной, поскольку ясно написанное его имя находится на особой разновидности древнерусских монет. Однако именно особенность этого монетного типа и его топографических данных и позволяет оставить попытки приписывать какие-либо из не поддающихся точному определению монет киевской чеканке Ярослава, а относить их все ко времени княжения Владимира.
Ясная надпись «Ярославле сребро» на монетах Ярослава вокруг знака вовсе не упоминает о «столе». Только одна монета найдена в Киеве, да и то не в земле, а как подвеска к иконе, тогда как все остальные тяготеют к северо-западному краю древнерусского государства: одна найдена в земле поблизости от древнего Юрьева (Тарту), другая - на острове Саарема; есть указания и о находке в Петербургской губернии. Известно несколько подражательных монет, происходящих из Скандинавии. «Ярославле сребро» и относят поэтому к периоду княжения Ярослава в Новгороде - под рукой Владимира, занимавшего русский стол.
Подобно тому, как на монетах описанного выше раннего киевского типа помещалось изображение Христа, здесь другая сторона занята
изображением христианского покровителя Ярослава - святого Георгия.
В монетном производстве всей Европы XI в.сребренники Ярослава представляют своего рода феномен по мастерству исполнения монетного штемпеля. Превосходный по сохранности экземпляр эрмитажного собрания, несмотря на наличие точных данных о находке в земле, способен вызвать даже подозрения: не поздняя ли это подделка? Но Берлинскому музею принадлежит обрезок совершенно такой же по сохранности монеты. Он происходит из клада.
Еще одну наиболее редкую группу дошедших до нас древнерусских монет представляют найденные только на Тамани и известные всего в нескольких экземплярах монеты тмутараканского князя Олега-Михаила (около 1078 г.). Их тип совсем особый. Изображение архангела Михаила сопровождается на другой стороне строчной надписью: «Господи, помози Михаилу». Чеканку этих собственных монет в Тмутараканском княжестве, по-видимому, подготовило изготовление подражательных монет по образцу некоторых византийских X-XI вв.
Большая самобытность наших древнейших монет подтверждается и наблюдениями как в области стиля их изображений, так и техники изготовления. Штемпели для чеканки вырезались, без сомнения, русскими мастерами, имевшими свои художественные традиции и зачастую знавшими русскую грамоту.
Клады и отдельные находки древнейших русских монет обнаружены не территории Древней Руси (от Тамани до новгородских земель), а отдельные монеты - далеко за пределами Руси: в Скандинавии, Прибалтике, Польше, Германии. Они составляют очень важную группу памятников русской культуры и истории древнерусского государства. Но как экономическое начинание выпуск их был несостоятелен: возродить денежное обращение на юге они не смогли; в северной же Руси обращение дирхемов было сменено обращением западноевропейских монет X-XI вв.

Западноевропейские средневековые монеты. В кладах северной Руси (примерно от верхнего течения Днепра и выше) монеты Востока встречаются с первыми монетами, приходившими с Запада, и быстро уступают место последним. Серебряные денарии XI - начала XII в. многочисленных светских и духовных правителей феодальной Европы, главным образом германских государств и англосаксов, исключительно богато представлены в русских кладах, количество которых очень велико. Встречаются денарии и в погребениях - в качестве подвесок-украшений, или как деньги, необходимые умершему в загробной жизни. В южной Руси известны лишь единичные находки кладов с денариями.

Весовое серебро и разрезанные монеты. Одновременно с серебром в виде монет платежным средством и средством накопления издавна служили и различные слитки, куски серебра самого различного вида и веса. Сама иноземная и даже русская монета, как уже указывалось, временами теряла специфически монетное значение и приобретала характер измельченного серебра-металла. Известны клады, состоящие из бесформенных обрезков монет; встречаются в кладах и куски изломанных серебряных изделий. Подобное дробление монеты, исходя из состава кладов, можно отнести к периодам, когда происходили заметные изменения в качестве поступавшей извне монеты, т. е. в ее весе и качестве серебра. Однако известны также клады с иноземными монетами, которые разрезаны на более или менее правильные части - половины, четверти и т. п. Здесь мы встречаемся, как считают, с созданием на месте малых платежных единиц путем дробления основной. За этим явлением могут стоять уже потребности развивающегося внутреннего рынка.
В некоторых случаях присутствующие в кладах целых монет немногие обрезки можно рассматривать и как довески, понадобившиеся при упоминавшейся выше поверке веса принимаемой монеты по навеске. Добавление, или, наоборот, изъятие кусочка приводило монеты этой навески к принятой в данный момент весовой норме.

[Светик]

                             Глава 2. Денежное обращение в XII-XIV в.


Прекращение притока серебра. Причины прекращения притока на Русь серебряной монеты из стран Западной Европы слабо исследованы. Определенную роль в перестройке денежного хозяйства и монетного экспорта Западной Европы, по-видимому, сыграли крестовые походы. Судя по усилению борьбы за «монетную регалию», т. е. за право производить чеканку монеты, заметно возрастала внутренняя потребность в ней на Западе. Разделить это право со светскими и духовными владетелями все больше стремились города. Происходило и несомненное усиление феодальной эксплуатации монетной регалии: знамением времени стало renovation monetae - обновление монеты: периодически производилась принудительная переделка всего наличного в обращении серебра - с удержанием «за услуги».
 
Перестройка денежного хозяйства Западной Европы в XII в. не была единственной причиной, надолго нарушившей регулярный приток серебра на Русь с Запада. Поскольку уже существовали давно сложившиеся прочные экономические связи, они неизбежно породили бы какие-то новые, удовлетворяющие обе стороны формы обмена.
Но вторжение в Прибалтику немецких завоевателей уже с конца XII в. создает тревожную обстановку на русских западных рубежах и затрудняет мирные торговые связи. В XIII в. западные русские земли делаются ареной длительной и ожесточенной борьбы русского народа с агрессорами. В то же время и для всей Руси складывается совершенно новая экономическая обстановка в связи с величайшим потрясением середины XIII в. - татаро- монгольским нашествием. Можно думать, что именно оно вызвало преимущественное, в ущерб другим, развитие одной из многих функций денег - функции накопления, способствовавшее катастрофически быстрому прекращению обращения старого запаса серебра.

После установления татаро-монгольского владычества особенно возросла роль не испытавшего ужасов нашествия Новгорода, как «ворот», через которые на Русь поступало серебро. Победа в 1242 г. на Чудском озере создала условия для восстановления регулярного обмена. В Новгороде привозное серебро принимает привычную и приемлемую для всей Руси форму новгородских гривен-слитков.

Безмонетный период. Так называемый «безмонетный период» XII, XIII и части XIV вв. в истории русского денежного обращения представляет очень странное, необычное явление. Уже обращение денария протекало на меньшей части страны, чем предшествовавшее обращение дирхема. На значительной части территории Руси для этого времени совершенно отсутствуют какие-либо находки монет.
После прекращения притока монет с Запада основной формой металлического обращения повсюду на Руси стало обращение крупных «неразменных» слитков. Оно, естественно, имело особый, ограниченный характер, находя применение лишь в очень крупных платежах. Вероятно, слитки гораздо чаще покоились в сокровищницах и в тайниках, чем находились в рыночном движении; поэтому и одиночные находки их редки, чего не скажешь о кладах. Эта форма денег сама по себе может свидетельствовать как о высокой степени концентрации богатства в ту пору в руках правящей верхушки, так и о возникновении в условиях феодальной организации общественного производства особых форм производственных отношений и общественного обмена.

Гривны-слитки. Характерные для обращения на юге домонгольской Руси, но заходившие и на север, так называемые киевские гривны XI-XIII вв. - шестиугольные литые бруски серебра - имеют устойчивый вес около 160 г. Известны клады, состоявшие только из таких слитков, и клады, в которых вместе с киевскими были и другие. Полуторапудовый верской клад 1906 г. содержал различные украшения и гривны разного типа, в том числе более ста киевских.
Одиночные гривны встречаются в составе сокровищ, включавших различные драгоценности. Из монет, датирующее значение которых особенно важно, вместе с киевскими слитками в кладах встречены только немногие византийские монеты от второй половины XI до середины XII в. Обращение слитков на юге как бы шло по пятам обращения дирхемов. Его пресекло татаро-монгольское нашествие.

На севере гривна получила форму бруска - палочки большего веса (новгородская гривна, около 200 г). Известны и другие разновидности гривен северного веса; таковы встречающиеся главным образом в кладах Приволжья так называемые «ладьеобразные» слитки того же веса. Особый вес и вид имеют «литовские» гривны-палочки более мягкого очертания, чем новгородские, и с поперечными или косыми широкими вмятинами.

Новгородский слиток удерживался в обращении до XV в. Так же как киевские, новгородские гривны не встречены в кладах с куфическими дирхемами и даже с европейскими денариями: они приходят на смену монетам.

Мелкие платежи. Для времени от середины XII до XIV вв. ни в многочисленных кладах слитков, ни вне их какие бы то ни было монеты на Руси не известны. Место металлических малых платежных единиц во внутреннем обращении ограниченно, и только до известной меры могли занять некоторые виды наиболее единообразных по своей природе товаров, как это хорошо известно в отношении шкурок пушного зверя. В областях охотничьего промысла ими выплачивались подати и различные поборы - (главным образом белкой).
Изучение денежного обращения безмонетного периода представляет особые трудности. В памятниках письменности этого времени сохраняется терминология, сложившаяся ранее на основе обращения и смены различных иноземных монет, и наблюдается развитие гривенно-кунной системы в сторону обособления местных особенностей счета. Происходило увеличение количества гривен кун в гривне серебра - по крайней мере местами. Появляются и новые платежные понятия, например мортки. Прекратившие свое физическое существование малые платежные единицы прошлого упоминаются по- прежнему, как будто они стали арифметическими величинами, своего рода платежными коэффициентами. В отношении одного из видов реальных платежных ценностей - пушнины - это известно совершенно достоверно и засвидетельствовано документами (правда, несколько более поздними): платеж, выраженный в рублях, фактически производился шкурками белки, почему и указывалось иногда их количество, приравнивавшееся к рублю. Но куны, резаны и другие платежные единицы XII-XШ вв. все еще остаются для нас загадкой. Как и прежде, куны не перестают быть деньгами, но они не монеты, сделанные из металла.

В археологических комплексах северо-западной Руси XII-XШ вв., включая новгородские и псковские раскопки, как и в более ранних археологических находках, неоднократно были встречены раковины Сурrаеа moneta (каури). В погребальных комплексах Псковской земли они занимают место кун-монет; в некоторых случаях они были обнаружены даже в виде своего рода кладов. В северо-восточной Европе и на Руси отдельные экземпляры их были отмечены даже в кладах куфических и западноевропейских монет. Эти изящные маленькие раковины размером в небольшую сливу с незапамятной древности в течение тысячелетий транспортировались на огромные расстояния с островов Индийского океана, где имеются их месторождения, проникая в Африку, Азию и Европу; знали их Античный мир и Северное Причерноморье. Известно, что в Африке и в Азии они тысячелетиями слу жили платежным средством. Археологи и этнографы знают их в Сибири и среднем и верхнем Поволжьи. В России свое товарное значение они дольше всего сохраняли в сибирской торговле - до начала XIX в., но трудно сказать, как рано русские купцы взяли в свои руки снабжение народов Сибири этим традиционным для нее товаром.
Русский народ хорошо знал эти миниатюрные раковины; иначе он не создал бы для них столько областных названий - ужовка, жуковина, жерновок (жерновка) и одно из наиболее употребительных - змеиная головка. Легко заметить, что все приведенные названия являются образными и определяют предмет лишь ассоциативно. Есть основания усматривать такую же образную природу интересующих нас древнерусских терминов, дошедших до нас в русских словах, по-латыни и по-французски, и поставить вопрос о платежной роли каури в безмонетный период денежного обращения северо-западной Руси.


Татарский дирхем. Татаро-монгольское нашествие с середины XIII в. катастрофически нарушило хозяйственную жизнь страны и затормозило неизбежное возвращение Руси к чеканке собственной монеты. Нашествие опустошило южную Русь, а на севере оборвало или ослабило древние экономические связи - как внешние, так и внутренние, и на время сильно сократило приток серебра. Много серебра было спрятано в землю в виде кладов. В результате прямого грабежа и установления даннических отношений драгоценный металл интенсивно утекал за пределы страны.

Во времена татаро-монгольского ига, около середины XIV в., в восточной части центральной Руси началось довольно ограниченное обращение монет Золотой Орды, так называемых джучидских монет. Оно засвидетельствовано рядом находок кладов татарских дирхемов, иногда вместе с новгородскими слитками. В ряде более поздних находок конца XIV и начала XV в. татарский дирхем встречается с первыми русскими монетами. Далее всего на запад и юго-запад находки кладов джучидских серебряных монет конца XIV и XV вв. распространяются на Курщине, и на севере Украины, встречаясь в Подесеньи и Поднепровьи. В этих кладах татарские монеты иногда соседствуют с пражскими грошами, приходившими с Запада.

 Почти одновременно с друидскими монетами к западу и юго-западу от Москвы, на территории, ограниченной городами Полоцк - Калинин - Рязань - Переяславль-Хмельницкий, возникает обращение пражских грошей - довольно крупных серебряных чешских монет, на которых бросается в глаза изображение короны о трех зубцах в двойном кольце надписей. Название «грош» восходит к латинскому grossus - большой. В монетном деле Западной Европы оно привилось в период разложения системы средневекового серебряного денария, когда на смену последнему появились более крупные серебряные монеты, которые и стали называться «большими» - гро, гроссо, грот, грошен. По-видимому, в XVII в. через Украину и Польшу это слово попадает в Москву, чтобы со временем стать там названием монеты. Пражские гроши также встречаются в кладах со слитками. Они попадали в XIV и XV вв. на Русь главным образом через Литву.

Рубль и производные. С начала XIV в. в памятниках письменности начинает упоминаться новое название крупной «монолитной» платежной единицы - рубль, явно относящееся к области обращения серебра. Берестяная грамота с упоминанием рубля недавно была найдена в Новгороде при раскопках в слое XIII в. Рождение этого понятия имеет особенно большое значение для всего дальнейшего развития русских денежных систем, так как после возобновления во второй половине XIV в. чеканки русских монет рубль превратился в меру определенного числа монет, т. е. стал счетным понятием; в качестве денежной и счетной единицы он сохранился до наших дней.

В Новгороде появившееся в XIII в. слово рубль сменило прежнее название новгородского слитка - гривна (серебра). Новгородский рубль с XIII по первую половину XV в. - это все тот же серебряный брусок весом около 200 г. Вес серебряной гривны-рубля был особенно «прочным»: он соответствовал общепринятой весовой единице - гривне или гривенке. Гривенка (около 204 г) делилась на 48 золотников, а золотник на 25 почек (приблизительно 0,17 г).
Представления о древнем серебряном рубле и о его половине - полтине - сложились у русских историков и нумизматов XVIII в. исключительно на основании памятников письменности. Самый древний рубль, какой они знали, был круглой монетой царя Алексея Михайловича 1654 г. Поэтому настоящей сенсацией стало появление в 70-х гг. XVIII в. первого - и в течение многих десятилетий единственного - «рубля» у А. И. Мусина-Пушкина, который передал его Академии наук. Увидеть и подержать эту редкость в руках было счастьем для коллекционеров, и даже Екатерина II пожелала взглянуть на нее.
Это был продолговатый кусок литого серебра с выбитыми на нем клеймами, гладко обрубленный только с одного конца; другой оставался таким, каким вышел из литейной формы. Легко представить себе, какое давление оказывала на осмысление этой формы этимология давно знакомого слова «рубль». Было «совершенно очевидно», что это и есть рубль, и что рубли попросту отсекали от литого серебряного прута, а данный экземпляр лишь случайно был концевым, почему и имел только один рубленый край.

Насколько ясна история рубля новгородского, настолько же запутан вопрос о том, каков был рубль, упоминаемый в ранних памятниках письменности, составленных вне Новгорода и, в частности, в московских. Неопределенность этих упоминаний открывает широкое поле для разных догадок. В настоящее время наибольшее распространение получило представление, что рубленые слитки (т. е. новгородские полтины весом около 100 г) и были первыми московскими рублями. В основе этого мнения лежит все то же слишком прямолинейное и элементарное этимологическое толкование слова «рубль» (от глагола «рубить»), с одной стороны, и хорошо известные различия между рублями новгородским и московским в позднейшее время, когда рубль стал уже только мерой того или иного числа монет и его ценностное выражение целиком управлялось весом самих монет.
Учитывая главенствующую роль Новгорода в снабжении всех княжеств центральной Руси серебром в виде рублей в XIV в., очень трудно объяснить такое странное раздвоение одного понятия, связанного не только с конкретными предметами, но еще и с общепринятой весовой единицей. Гораздо более вероятным представляется, что до конца XIV в. рубль был единым для всей Руси понятием, а возникновение различных местных рублей - явление более позднее и целиком зависящее от местных особенностей чеканки и метрологии.

[Allosaurus]

 

[Светик]

  Глава 3. Денежное обращение в XIV-XV в.

Денга. Во второй половине XIV в. в связи с потребностями восстанавливавшегося товарного производства Руси и в явной связи с усилением освободительной борьбы против завоевателей снова началась в ряде русских княжеств чеканка своей монеты - различного вида серебряных денег на весовой основе рубля. Некоторые ученые, основываясь на восточном происхождении названия «денга» и игнорируя ее непосредственную и преемственную связь с рублем, считали, что новая русская монета была попросту заимствована от татар. При этом никак не удавалось объяснить, почему же вес первых русских серебряных денег нескольких княжеств не имеет ничего общего с весом татарской « денги » (дирхема) того времени.
Денга, название которой породило вскоре после своего появления и собирательное русское понятие «деньги», долго была основным, а для некоторых центров и единственным номиналом. В некоторых княжествах довольно робко вводился и половинный номинал - полуденга, а в Пскове и Новгороде ему предпочли «четверетцу»,
соответствовавшую 1/4 веса денги.

Центры монетного производства. Более или менее одновременно началась чеканка монеты в княжествах центральной и восточной Руси - сперва, как считают, в Московском, за ним в Суздальско-Нижегородском и Рязанском, а после 1400 г. - в Тверском княжестве.
С конца XIV в. и в первой половине XV в. производится чеканка «своей» монеты уже и многими младшими князьями, державшие уделы под рукой своего великого князя. В большей или меньшей мере это имело место во всех великих княжествах; по внешнему виду монет легко заключить, что в ряде случаев чеканку производил один и тот же денежник великого князя.
Для начального периода чеканки правильнее говорить как о центрах монетного производства о выпускавших свою монету княжествах, а не о денежных (монетных) дворах.
Монетная чеканка начиналась в мастерских ремесленников - серебряников, работавших не столько по заказу, сколько по разрешению князей, так как забота о производстве и постоянном возобновлении запаса монеты в обращении предоставлялась тем, кто в ней нуждался, имея при этом в своем распоряжении сырье - серебро, т. е. в основном торговым людям. Великий князь имел собственного серебряника-денежника, или даже нескольких ремесленников, откупавших у князя право чеканить монету, т.е. принимать заказы на ее изготовление. Такой денежник со своим несложным набором инструментов мог время от времени приглашаться тем или другим удельным князем для проведения денежного передела, если в резиденции этого князя не было местного серебряника- откупщика. Постоянные денежные дворы, полностью контролируемые государством, возникают позднее.

Зарождение монетной системы Русского государства. Наряду с довольно развитой денежно-счетной терминологией реальное денежное обращение Руси в XIV и XV вв. в основном обслуживалось очень бедным набором монетных единиц - серебряными денгой и полуденгой (полушкой), а в Новгороде и Пскове денгой и четвертью денги (четверетцой) и кое-где медным пулом. Но монеты разных княжеств рано стали уходить за границы выпускавших их владений. Ввиду редкостной устойчивости типа и значительно большего веса новгородских и псковских монет по сравнению с монетами княжеств, в том числе и московскими, ко времени возникновения Русского государства во второй половине XV в. сложилась своеобразная «сборная» монетная система, обслуживавшая обращение на обширных пространствах русских княжеств, а затем и вне их - в Поволжье; это касается в основном только серебряных денег, так как обращение пулов имело местный характер. Чеканка собственной монеты в подчинявшихся Москве княжествах постепенно прекращалась, и во «всеобщем» денежном обращении основное место все более занимали денги московских князей и вдвое более тяжелые денги Новгорода и Пскова, сохранивших и после подчинения Москве денежные дворы, не подвергая существенной перестройке свои монетные системы. Однако после половины XV в. И новгородская денга , потеряв опору в слитке, стала легче; из гривенки серебра (т. е. из веса прежнего рубля) стали делать уже не 216, а 260 монет, но продолжали считать в рубле 216 денег.


   
     Глава 4. Денежное обращение в эпоху Ивана XIV

Тридцатые годы XVI в. открывают новый период в русском денежном обращении, знаменующий оформление общерусской денежной системы Русского централизованного государства. Создание общерусской денежной системы было длительным процессом, начало которого следует искать еще в 20-х годах XV в. Денежную реформу Елены Глинской принято считать заключительным этапом этого процесса, а созданную в результате реформы денежную систему — полностью освобожденной от пережитков феодальной чеканки, денежное производство, сложившееся после реформы, — централизованным.

Сложные условия русской действительности середины и второй половины XVI в. сказывались на характере и темпах создания общерусской монеты, а традиционная зависимость русского денежного производства от привозного сырья для чеканки делала его крайне чувствительным к изменениям внешнеполитической конъюнктуры. Изучение монет Ивана Грозного и Федора Ивановича невозможно без учета конкретных исторических условий жизни русского общества в этот сложный и противоречивый период русской истории.
Денежная реформа Елены Глинской в ряду социально-экономических явлений первой половины XVI в. представляет собой весьма знаменательное событие. Ее значение заключается не только в том, что она за короткий срок покончила с монетами периода феодальной раздробленности, оформила и закрепила национальную денежную систему, являющуюся естественным развитием и завершением веками существовавших в русских землях счетно-денежных понятий. Она характеризует политику русского правительства 30-х годов XVI в. и свидетельствует о незаурядных способностях инициаторов и исполнителей реформы, имена которых пока неизвестны для потомков.

В феврале — марте 1535 г. в Московском государстве началось проведение денежной реформы; возможно, летописи под этой датой подразумевают только рассылку на места великокняжеских указов о реформе. Летописное сообщение о том, что в Новгороде «новые денги» начали делать 20 июня 1535 г., т. е. приступили к выполнению великокняжеского указа, подтверждает это предположение. Точный срок начала изготовления «новых денег» на других денежных дворах — Московском, Псковском и Тверском — в летописях не зафиксирован. Летописные сообщения 1536 г. (Вологодско-Пермская летопись) и 1538 г. (Вологодско-Пермская, Псковская и Новгородская (Летописец Н. К. Никольского) летописи) отмечают последовательные этапы осуществления денежной реформы. Самое раннее сообщение Воскресенской летописи не называет еще нового номинала — копейки или денги копейной — и указывает только на чеканку монет по трехрублевой стопе. Название «денга копейная» появляется в более поздних записях. Можно предположить, что копейки были не самыми первыми номиналами, выпущенными в начале реформы, и им предшествовали какие-то иные монеты, чеканенные тоже по трехрублевой стопе.


Несмотря на ряд белых пятен в истории денежной реформы Елены Глинской, ее основные этапы, начальная (1535 г.) и конечная (1538 г.) даты вполне убедительно определяются совокупными сведениями летописных и нумизматических источников. Можно также отметить, что осуществлялась эта реформа крайне осторожно и продуманно, новые номиналы вводились постепенно и последовательно. Это предупредило негативную реакцию населения на непривычные монеты и понижение монетной стопы. Кризис монетной системы 30-годов XVI в., выразившийся в массовой порче и обесценивании монет, был полностью ликвидирован благодаря реформе, столь умело осуществленной. Клады времени Ивана Грозного отражают вполне благоприятную картину: денежное обращение Русского централизованного государства после 1535 — 1538 гг. очень скоро полностью очистилось от старых монет, и новые монеты, имевшие единообразное оформление и единую весовую норму, заняли господствующее положение в русской экономике.


                                     Псковское Княжество

После денежной реформы Елены Глинской 1535—1538 гг. русское денежное хозяйство обслуживали три основных денежных двора—Московский, Псковский и Новгород-ский, пока в 1627—1628 гг. Новгородский и Псковский дворы не были закрыты. До конца XVII в. работающим оставался единственный «серебряного денежного дела двор» в Москве. Принято считать, что из трех основных русских денежных дворов Псковский был самым маломощным. Мнение это основывается на более чем скромном количестве маточников, использовавшихся на Псковском дворе в сравнении с действую¬щими маточниками других денежных дворов.
Следует также отметить еще одну характерную особенность в работе Псковского денежного двора: многоразовое употребление одного и того же маточника, который разрушался в процессе эксп¬луатации, несмотря на многочисленные «почищения» и поправки, и все же продолжал использоваться. Эта практика, возможно, была обусловлена своего рода «штатным расписанием» Псковского дво¬ра, который традиционно имел всего одного резчика монетных штемпелей, в то время как число их на других дворах обычно было больше.
В последнее время появились работы, где содержится иной взгляд на роль и место Псковского двора в русском денежном хо¬зяйстве рубежа XVI—XVII вв. С.В. Зверев утверждает, что Псков играл ведущую роль в чеканке копеек царствования Федора Ива¬новича, и предлагает принципиально иную систематизацию псковских выпусков в период с 1584 по 1613 гг. Более того. Этот же автор полагает, что и при Иване IV Псковский денежный двор занимал ведущее положение и расцвет его на рубеже XVI—XVII вв. был закономерным продолжением тенденции, обозначившейся по крайней мере в 50-х гг. XVI в. К.В.Клочков в публикации, посвященной неизданным русским монетам XVI—XVII вв., также высказывает ряд соображений о пересмотре существующей систе¬матизации псковских копеек времени Федора Ивановича и Бори¬са Годунова. Эти работы содержат веские аргументы в пользу боль¬шего, чем это принято считать, значения Псковского двора и для русского денежного дела, и для всей русской экономики в целом.



                             

[Светик]

                                         Централизация

Становление централизованного государства требовало укрепления государственного аппарата, усиления элементов стандартизации в управлении и законодательстве, в организации делопроизводства. Общий смысл реформ в системе феодальной государственной надстройки в XVI — начале XVII в. сводился к борьбе за централизацию государственного управления. Эти глобальные тенденции эпохи явственно сказались и в денежном хозяйстве. Развитие экономики централизованного государства и его территориальный рост, углубление и расширение товарно-денежных отношений в стране, включая рост торгового капитала, распространение денежных повинностей, развитие внешней торговли, особенно в связи с овладением Волжским путем после присоединения Казани и Астрахани, требовали увеличения денежной массы. Неуклонный рост цен в течение XVI в. также усиливал потребность в деньгах. Вовлечение русской экономики в сферу общеевропейской торговли, о чем, в частности, свидетельствовали неоднократные предложения русскому правительству со стороны торговых контрагентов о введении в России общеевропейских денежных единиц, неизбежно ставило перед русским денежным хозяйством новые требования.
В конкретных условиях России середины и второй половины XVI в., когда феодализм продолжал развиваться по восходящей линии и элементы буржуазных отношений находились в зачаточном состоянии, а отдаленность русского рынка от общеевропейских торговых путей к тому же значительно сужала масштабы получения сырья для чеканки монет, возможности русского денежного хозяйства были весьма ограничены. В ответ на требования времени оно могло только увеличить продуктивность денежных дворов, чтобы насытить внутренний рынок денежными знаками, и избавиться от пережитков феодальной раздробленности, чтобы экономика централизованного государства обслуживалась единой по всем показателям монетой. Главной задачей в этих обстоятельствах стало привлечение в страну драгоценных металлов и недопущение утечки золота и серебра за пределы страны.

Увеличение объема чеканки на денежных дворах могло быть достигнуто только в результате беспрепятственных и постоянных торговых связей со странами Европы, откуда в Россию поступало серебро. Однако прямого выхода на Балтику русская торговля не имела, а прибалтийские города-посредники — Дерпт, Рига, Ревель, Таллинн — меньше всего были заинтересованы в выгоде для русской экономики. Борьба за выход к Балтийскому морю, начатая Русским государством в середине XVI в., как нельзя больше отвечала интересам русского денежного хозяйства.
Денежная реформа Елены Глинской сделала первый принципиально важный шаг: она оформила общерусскую денежную систему, утвердила монопольное право государства на чеканку монеты и окончательно ликвидировала систему денежных откупов. Она дала толчок и направление дальнейшему развитию денежного дела при Иване Грозном.

Согласно новой классификации монет Ивана Грозного, разработанной в указанных выше исследованиях последних лет, распределение их между денежными дворами оказалось совершенно иным, чем это предполагалось раньше. К чекану Московского двора отнесены 34 типа денег и мечевая копейка; Псковского — 8 типов копеек, Новгородского — 16 типов копеек, Тверского — 7 типов денег.

Разделение монет между этими четырьмя денежными дворами может быть оспорено, так как и источниковая база пока недостаточно обширна (в нашем распоряжении, например, мало кладов новгородского и тверского ареалов), и формальные признаки, которыми приходилось руководствоваться при построении классификационной схемы, не всегда дают однозначные ответы. Но главный вывод — отнесение денег к продукции Московского и Тверского дворов, копеек — Новгородского и Псковского дворов — кладами подтверждается без сомнений. Ясен и второй вывод — изменение наших представлений о производственных возможностях денежных дворов. Монеты показывают, что денежные дворы работали очень неравномерно, а значение каждого из дворов в денежном производстве не было величиной постоянной, неоднократно менялось на протяжении правления Ивана Грозного.
Московский денежный двор действительно занимал ведущее положение в первой половине его правления. Здесь чеканился основной номинал реформы (денги — «московки»), до 50-х годов XVI в. игравший главную роль в системе номиналов, введенных реформой (копейка — денга — полушка). Возможно, там же чеканились все типы полушек (повторим, что чеканка полушек еще ждет своего изучения). После 1547 г. на Московском денежном дворе продолжалась чеканка «царских» денег, т. е. денег с легендой «Царь и князь великий Иван». Скорее всего, других номиналов в Москве не чеканили (исключая «мечевую копейку», по оформлению аналогичную денге). Об этом свидетельствуют данные московских кладов, неизменно показывающие самый малый процент копеек в их составе, и прямое указание Торговой книги: «а выходят ефимки добрые на Москве в московки»45.
Со второй половины XVI в. обнаруживается значительный спад производственной активности Московского двора. Процентное содержание «царских» денег з кладах второй половины правления Грозного выше 34% не поднималось (даже в кладах московского ареала), в то время гак великокняжеские денги в кладах, зарытых до 50-х годов, достигали 50—60% состава клада. Отсутствие или резкое сокращение количества «царских» денег в кладах 50-х — начала 60-х годов приводит к убеждению, что вскоре после 1547 г. чеканка их была прервана или резко сократилась на какое-то время,- сыграли роковую роль опустошительные пожары апреля и мая 1547 г.

Однако причиной упадка двора были, очевидно, не только и не столько пожары. После введения в 1565 г. опричнины и разделения московской территории на земскую и опричную Московский денежный двор оказался на той части, которая отошла к земщине. Вероятно, управление двором и получение доходов от чеканки вошли в компетенцию земских властей. Принадлежность денежного двора к кругу учреждений земщины определила, надо полагать, и характер отношения Ивана IV к его деятельности. Согласно своей последовательно враждебной политике по отношению к земщине и ее институтам царская власть в лице Ивана Грозного, видимо, предпочитала отныне обращаться с казенными заказами на иные денежные дворы. Другой источник серебра — заказы от частных лиц — в 50—60-х годах должен был резко сократиться, поскольку значительная часть московских потенциальных заказчиков («лучших людей») была в эти годы разорена или физически истреблена, да и все население Москвы уменьшилось почти в три раза.

Впрочем, прекращение или сокращение деятельности денежных дворов, выпускавших мелкий номинал — денгу, следует объяснять и гораздо более существенным обстоятельством. Экономическое развитие, расширение и углубление торговых связей внутри страны в течение XVI в. поставили перед денежным обращением необходимость пользоваться копейкой как самым крупным и удобным номиналом денежной системы. Неуклонный рост цен на протяжении XVI в. требовал более крупных единиц денежного счета, реально существующих в виде монет. Ими становились копейки, а полушки и денги постепенно отодвигались на положение разменной монеты. Рост значения копейки в денежном обращении делается еще более заметным в первом десятилетии XVII в., когда чеканка денег была прекращена до 1613 г., а после 1613 г. возобновилась в скромных масштабах. Полушки чеканились тоже не в очень больших количествах — уже приводилось свидетельство Торговой книги о том, что из-за малой потребности в полушках их мало чеканили в конце XVI в. Чеканка этой монеты была не только трудоемка, но и невыгодна для заказчиков, много терявших «в крохах» и в процессе плавки своего серебра.
По мере падения в денежном обращении роли денги как самостоятельной денежной единицы сокращалось и число заказов на ее чеканку.
Торговые люди предпочитали переделывать свое серебро на копейки, что можно было сделать только в Новгороде или в Пскове, поскольку в Москве копеек не чеканили. Лишенный притока серебра, находившийся в опальном городе, да еще в ведении земщины, Московский денежный двор медленно хирел. Возрождение его наступило лишь в самые последние годы XVI в., во время царствования Федора Ивановича, при правителе Борисе Федоровиче Годунове, что было связано с рядом важных перестроек во всем русском денежном деле.

Псковский и Новгородский денежные дворы, в отличие от Московского, судя по монетам, переживали пору своего расцвета как раз во второй половине XVI в. Этому способствовали многие обстоятельства. Прекращение или сокращение деятельности Московского денежного двора должно было поставить перед периферийными денежными дворами задачу бесперебойного снабжения денежного обращения, а возросшая к тому времени роль копейки привлекла на эти дворы большую часть запасов серебра, владельцы которого стремились получить на руки крупные номиналы, более удобные для торговых сделок. Однако главную роль в возвышении этих дворов, по-видимому, играли внешнеполитическая конъюнктура и внутриполитические события.