некий предмет.

[Канарейко]

Добрый вечер ! Подскажите по вещице, пожалуйста. Фото только такие.

[SIGI]

... и реверс желателен и размер .... пряжка с большой долей вероятности .....

[Канарейко]

... и реверс желателен и размер .... пряжка с большой долей вероятности .....

пока то что есть. запросил товарища про это все, но он , поди уж спит.

[BALU]

Поздний закос под шумящую привеску. В низу крепились бубенчики. Возможно была элементом сумки. Имхо.

[НикК]

картинок много видел, но такого...
львы как бы на 17 в.
вверху ушко?

[Канарейко]

картинок много видел, но такого...
львы как бы на 17 в.
вверху ушко?

оно. насчет львов - да, мне тоже показалось , что они взяты откуда то из геральдики.

[mss]

картинок много видел, но такого...
львы как бы на 17 в.
вверху ушко?

оно. насчет львов - да, мне тоже показалось , что они взяты откуда то из геральдики.

Странный предмет. Какая-то стилизация. Тут и мотивы от кресал взяты, и от подвесок шумящих, и т.д. Понятно, что вещь поздняя совсем. Думаю, что век 18-19.

[Канарейко]

вот обещанная оборотка и размер . насчет уха уточнил у наодчика - там если оное и было, то теперь только некий штырёк (утверждать , что он являлся именно ухом проблемно). не уверен, что всё это как то пояснит атрибуцию и датировку, но мало ли... в любом случае , благодарен уже высказавшимся и буду рад услышать что то еще . (кстати, самое оригинальное мнение по этой вещице довелось услышать - что это "финно-угры, звериный или скандинавский стиль",один знаток прокомментировал  )

[НикК]

имхо - значит, не ухо, остаток литника не спилили под корень, отсюда следует, что SIGI прав, пряга.
 2 "окошка", размер подходящий.
если пофантазировать, то можно предположить (по аналогии с прягой коновала), что сей предмет из этой серии.

пряга не обязательно на поясной ремень, может, на сумку через плечо, или перевязь

можете считать все бредятиной, ибо точно такого предмета не видел.

[МАСЛОПУП]

А мне так видится "шестеро из ларца - одинаковы с лица"..... Шесть рож - шесть колечек...может связаны между собой? Если пряжка ....пряжка - подразумевается ,что на ремне или ремешке ....Где следы скольжения ремня по перекладине? Возможно конечно,что декоративная пряжка на ремешке ...на сумке. На кольцах скорее всего были какие-то привески (бубенчики,гусиные лапки и т.д.)...Спектральный анализ металла покажет возраст...

[blac]

А мне так видится "шестеро из ларца - одинаковы с лица"..... Шесть рож - шесть колечек...может связаны между собой? Если пряжка ....пряжка - подразумевается ,что на ремне или ремешке ....Где следы скольжения ремня по перекладине? Возможно конечно,что декоративная пряжка на ремешке ...на сумке. На кольцах скорее всего были какие-то привески (бубенчики,гусиные лапки и т.д.)...Спектральный анализ металла покажет возраст...

как это покажет возраст

[МАСЛОПУП]

Есть термин - "Старая бронза".. и она отличается по составу от современной....Так вот спектральный анализ,по моему и показывает содержание примесей и общий состав исследуемого металла....Технология и состав металлов выплавленных в один временной период  отличается от технологии и состава металла иного временного периода.Каждый металл или примесь дает свой спектр...

Некоторые аспекты экспертизы исторического металла
Косолапов Александр Иосифович

Большинство опубликованных в нашей стране работ по технико-технологической экспертизе произведений искусства посвящено картинам. Вместе с тем такая ситуация абсолютно не соответствует современной мировой практике. Напротив, основные дебаты возникают относительно произведений прикладного искусства, в частности древних металлических предметов, фальсификации которых являются «чумой» мирового рынка. Это и не удивительно, поскольку металлы, за исключением золота, пока (в отличие от органических материалов и керамики) не допускают прямого абсолютного датирования техническими методами. В данной статье мы постараемся суммировать главные критерии технических экспертных оценок, основанных на анализе состава/структуры древних цветных металлов и некоторых технологических моментах.
Техническая экспертиза металлических изделий в современном музее базируется, с одной стороны, на сравнении состава металла (включая микропримеси) с известными образцами, принятыми за эталонные для данного времени и места производства, и, с другой стороны, на соответствии метода изготовления исследуемого предмета эталонной исторической технологии. В большинстве случаев, однако, эталон как таковой может отсутствовать, поскольку оказывается возможным ограничиться либо нашими представлениями об исторической технологии, характерной для данной культуры и времени изготовления, либо опубликованными результатами исследований аналогичных вещей. Первый подход незаменим в случаях, когда исследуемый предмет уникален, т. е. в доступных коллекциях нет прямых эталонов для сравнения.
Существующий в антикварной практике метод определения «древности» предмета, базирующийся лишь на составе и типе патины, во многих случаях не работает ввиду многообразия и изощренности методов искусственного патинирования. Вместе с тем знание основных типов и структуры естественной патины, образующейся на металлах разных композиций, является полезным дополнительным признаком при экспертизе.
1. Золото u электрум
Наиболее сложными для технической экспертизы оказываются золотые предметы. В данном случае идентификация подделок базируется на присутствии/отсутствии в металле таких примесей, как кадмий, цинк, иногда олово. Кадмий, в частности, может присутствовать в породах, вмещающих минеральное золото, в концентрациях до 300 ррт (млн"1), но в золоте старых изделий не встречается в концентрациях выше 1—3 ррт. Вместе с тем использование с середины XIX в. кадмий-содержащих припоев для пайки золота приводит к увеличению концентрации этого металла в подделках, из-готовленных из золотого лома позднего происхождения, до 10 ррт и более.
Помимо анализа на микропримеси, целесообразно анализировать золото на содержание основных примесей — серебра и меди. В древнем золоте проба обычно не ниже 950 и главной примесью является серебро, а не медь или латунь. (Разумеется, здесь речь идет о золоте, а не об электруме — природном сплаве золота и серебра.) Присутствие сильной примеси меди в древнем золоте является, вообще говоря, «нехорошим признаком», поскольку в древности в большинстве регионов легирование золота медью не практиковалось (конечно, за исключением известной практики порчи монеты).
В начале 1990-х годов появились работы [1, 2], в которых сделана попытка абсолютно датировать золото по радиогенным примесям благородных газов, гелия в частности. Метод основан на свойстве золота прочно удерживать альфа-частицы (гелий), продуцируемые радиоактивным распадом урана и тория, обычно присутствующих в золоте в количестве порядка 10—15 ppb (млрд -1 ). Независимые измерения концентрации гелия и урана/тория в золоте с учетом времен соответствующих полураспадов позволяют определить возраст изделия, точнее, время, прошедшее с момента последнего сильного нагрева данного металла, поскольку радиационный гелий покидает металл лишь при температурах 700 С и выше.
В настоящее время в Эрмитаже работает сверхчувствительный гелиевый масс-анализатор, построенный с учетом наших требований фирмой «Спектрон-Аналит», Санкт-Петербург, при финансовой поддержке японского общества Шинджи Шумейкай. Прибор имеет чувствительность порядка 50 000 атомов гелия, что позволяет работать с пробами массой в несколько миллиграммов. С помощью этого прибора можно проводить аутентификацию древнего золота [3]. Так, например, на рис. 1 приведена фотография золотой бляшки (Иран, IV—III вв. до н. э.), подлинность которой была проверена и подтверждена высоким содержанием гелия в металле — примерно 5*10 в 5 степени ат./мг. Ввиду практически полной нерастворимости гелия в золоте искусственно ввести этот газ в металл обычными методами невозможно и, следовательно, «подделать возраст» также нельзя.
Патина на золоте выражена обычно довольно слабо и связана исключительно с выходом на поверхность металла продуктов коррозии менее благородных компонентов сплава (обычно меди). Патина имеет весьма слабую связь с металлом, и поэтому дополнительным обстоятельством, затрудняющим определение патины, является то, что археологическое золото, как правило, очищается в полевых условиях вскоре после извлечения из земли и поступает в коллекции уже «чистым».
На изделиях из электрума во многих случаях присутствуют характерные красные или черные патины, представляющие собой по данным рентгеноструктурного анализа минералы петровскаит или ютенбогаардит — совместные сульфиды золота и серебра (сульфид золота сам по себе нестабилен и в природе не встречается). В принципе сульфидные патины могут формироваться и искусственным путем и потому изредка встречаются и на подделках, т. е. их наличие, вообще говоря, не является гарантией аутентичности. Процесс формирования и равновесного существования таких патин в естественных условиях практически не изучен.
В экспертизе античных ювелирных изделий о подлинности часто судят по присутствию так называемой античной зерни, или грануляции (мелких золотых шариков, используемых как элемент декора), и особого типа филиграни (напаянные тонкие скрученные проволочки), обычно не воспроизводимых фальсификаторами.
Античная зернь укреплялась на основе особым образом (восстановлением куприта или малахита, вводимых под шарик, до меди, работавшей в сплаве с золотом основы как припой). Фальсификаторы данным приемом не владеют, и в подделках встречается укрепление шариков на стандартных ювелирных припоях. В частности, обычно одна при-пойная бляшка охватывает несколько шариков одновременно, кроме того, состав припоев может быть современным сам по себе и т. п.
Древняя филигрань изготовлялась из проволочек, свитых из тонких резаных плоских полосок, а не протянутых через фильеры. Для изучения техники грануляции и филиграни в большинстве случаев эксперту достаточно микроскопа среднего качества или даже сильной лупы.
Полезным является также исследование под микроскопом поверхности предметов. При этом обычно следует обратить внимание на царапины, повреждения, чинки, наличие инородных материалов (остатков почвы, полировочных материалов и др.), происхождение которых может быть связано как с условиями захоронения для вещей предположительно археологического происхождения, так и с процессом естественного износа предметов в обиходе.
Изображение

2. Серебро
Состав серебра часто является достаточно информативным. Заключение о древности может базироваться на присутствии в серебре примесей золота (до 1 %) и висмута (до 0,5 %). В производстве современного серебра (из галеновых и других сульфидных руд) эти примеси извлекаются отдельно. Для серебра, выплавленного из галеновых руд после середины XIX в., также характерны небольшие примеси цинка, входящие в металл, как следствие металлургического процесса Паркеса, основанного на извлечении серебра из чернового свинца с помощью цинковой пены. При оценке величины примеси цинка в серебре, однако, следует проявлять известную осторожность, чтобы не спутать цинк, присутствующий в качестве примеси в медной лигатуре серебра, с цинком, внесенным при паркессировании.
Во многих подделках используется современное техническое серебро с чистотой (пробой) 99—999, т. е. фальсификаторы пользуются рафинированным металлом. Подобные случаи, однако, следует отличать от естественного в процессе коррозии обогащения поверхности изделия (а в случае относительно тонких изделий — всего объема металла) серебром. Действительно, при нормальной коррозии серебра менее благородные компоненты металла, в первую очередь медь и цинк, выходят на поверхность, образуя коррозионные наслоения, удаляемые в процессе консервации. Поэтому археологическое серебро оказывается пористым и очень хрупким. Развитая внутренняя коррозия (окисление) хорошо прослеживается и на металлографических шлифах в виде залегания окислов меди по границам зерен.
Коррозия серебряных сплавов, проходящая по типу окисления медных лигатур с диффузией продуктов коррозии на поверхность, изучена относительно хорошо в многочисленных технических работах по внутреннему окислению серебра. Что касается часто наблюдаемой на археологических предметах коррозии галоидного типа, идущей с образованием хлоридов/бромидов серебра, то этот тип разрушения представляет множество загадок и требует систематического исследования. Мы, в частности, полагаем, что само присутствие хлоридов, и в особенности бромидов, чаще всего есть свидетельство захоронения предметов в сильно засоленных почвах и является хорошим в смысле аутентичности диагностическим признаком.
Ранее многие специалисты считали, что наблюдаемая на металлографических шлифах пилообразная диффузия меди (интергранулярная диффузия), направленная обычно нормально к границам зерен и обусловленная неравновесными при комнатной температуре локальными концентрациями меди, является достоверным признаком древности металла. В настоящее время в связи с обнаружением указанного эффекта в некоторых подделках можно уверенно считать, что пилообразная диффузия развивается и в процессе охлаждения металла и потому данный эффект, вообще говоря, к возрасту предмета может не иметь никакого отношения.
Весьма распространенное золочение серебра старых вещей выступает преимущественно в виде «огневого» золочения, т. е. использовалась ртутно-золотая амальгама. В анализе позолот всегда присутствует сильная примесь ртути, благодаря чему идентификация огневого золочения тривиальна. В редких случаях (особенно в более древние времена, скажем, до IV в. в Иране, до XIV в. в Европе, а до середины — второй половины XVI в. на Руси) золочение осуществлялось с помощью сусального золота, однако толщина древней золотой фольги обычно не менее нескольких микрометров в отличие от современного сусального золота с толщиной листа, значительно меньшей 1 мкм), поскольку золотобойная техника в древности была более примитивной. Иные способы золочения не применялись, по нашим сведениям, нигде, за исключением доко-лумбовых цивилизаций в Америке.
3. Бронза u латунь
Экспертиза бронзовых и латунных предметов основывается на фактах присутствия необходимых концентраций олова, мышьяка, сурьмы, цинка, кадмия, висмута, свинца, серебра и золота.
Цинк в древние (до середины XVIII в. в Европе и середины XV в. на Востоке) латуни вводился не в виде металла, а в результате совместных плавок руд меди и цинка (например, каламина). Этот процесс в музейной литературе условно называют цементацией меди цинком, хотя в рамках металлургии название не всегда адекватно сути происходящих процессов.
Считается установленным, что при цементации концентрация цинка в латуни не может превышать 28 %, но эта цифра нам кажется, скорее, неким предельным значением. Представляется, что в результате однократной цементации концентрация цинка в меди находится в среднем в интервале 5-14 %.
Экспериментально показано, что цинк в ранние периоды его производства, по-видимому, считался редким и дорогим металлом и мог вполне заменять в изделиях серебро. На рис. 2, например, представлен турецкий цинковый тазик из Галереи драгоценностей Эрмитажа, датируемый XV в. и украшенный драгоценными камнями — рубинами и бирюзой.
Полезным критерием определения древности латуни является концентрация кадмия. Считается, например, что в китайских латунях концентрации кадмия ниже 10 ррт характерны для цементации, использовавшейся там до середины XVII в., а более высокие — для добавок в медь металлического цинка, полученного дистилляцией в XVII—XIX вв. [4]. В современных латунях кадмий вообще должен отсутствовать — он сосредоточен при дистилляции в основном в так называемой цинковой пыли, а не в жидком цинке.
Присутствие мышьяка в медных сплавах в концентрациях 0,1 % и более является хорошим диагностическим признаком и свидетельствует об использовании нестандартной в современном значении слова, так называемой черновой меди, более характерной для древности. В том же смысле должно трактоваться присутствие сурьмы, серебра и золота (в некоторых древних бронзах встречается до 1 % Ag и до 0,1 % Аи).
Следует особо подчеркнуть, что древние восстановительные плавки приводили к получению так называемой мышьяковистой бронзы, металла, с которого собственно и начинается век древней бронзы (здесь мы не имеем в виду самородные металлы: медь, золото, серебро, которые использовались еще до появления каких-либо металлургических металлоплавильных процессов). Строго говоря, медный век в металлургической истории человечества следует после бронзового, а не до него именно по той причине, что выплавка бронзы из руды осуществляется гораздо проще, чем выплавка меди. Бронзы могут быть выплавлены при более низкой температуре, так как большинство примесей (мышьяк, сурьма, олово и т. д.) понижают температуру плавления сплава (например, бронза с 20 % мышьяка имеет точку плавления почти на 400 °С ниже точки плавления чистой меди), а собственно восстановление металлов из оксидов на угле — оксида углерода также может идти и при температурах ниже точки плавления меди. Экспериментальные плавки медно-мышьяковистой руды с имитацией примитивной технологии (на угле — оксиде углерода), проведенные коллегами из ВНИИреставрации, подтвердили данный тезис: из руды в металл выходил весь мышьяк, но не вся медь, а лишь часть ее, определяемая температурой печи (т. е. соответствующая точке плавления сплава медь—мышьяк данного состава). По указанной выше причине существует и группа медных сплавов, представляющая высокомышьяковистые и реже встречаемые высокосурьмянистые медные сплавы (бронзы), содержащие более 8-10 % (As + Sb) (иногда даже до 30 %). Вопреки все еще бытующему среди археологов представлению о непосредственном легировании меди этими элементами, отметим, что реальность состояла, конечно, в получении таких сплавов непосредственно в результате низкотемпературных плавок соответствующих руд меди, богатых мышьяком и/или сурьмой. Нет абсолютно никаких археологических данных
0 том, что мышьяк и сурьма выплавлялись в эпоху ранней бронзы в виде отдельных металлов и использовались для легирования меди.
В структурном анализе мышьяковистые бронзы обычно показывают присутствие двух фаз — твердого альфа-раствора мышьяка в меди (6—7 % As) с кубической решеткой, имеющей несколько увеличенные межплоскостные расстояния по сравнению с чистой медью, и интерметаллида с гексагональной решеткой состава Cu8As. С учетом фазовой диаграммы для равновесия в данной системе фаза CugAs при температуре ниже 380 °С должна распадаться на твердый раствор и интерметаллид Cu3As (при концентрации As 7—13 %), но при практически реализуемых скоростях остывания отливок распад не успевает произойти.
Нормально встречаемыми примесями в древних бронзах являются никель, кобальт, серебро, цинк, железо, и их аутентификация обычно не вызывает затруднений.
В эпоху развитой бронзы стали выплавлять еще один металл — олово, и поэтому появились оловянистые бронзы. Концентрация олова в меди может варьировать в широких пределах, но принято считать, что бронза, содержащая более
1 % олова, является искусственно полученным сплавом, поскольку олово и медь в природе, как правило, не ассоциированы (что, впрочем, неверно, ибо встречаются, хотя и чрезвычайно редко, медно-оловянные минералы). Оловянистые бронзы в отличие от мышьяковистых надолго пережили свое время и используются в машиностроении и сегодня.
В зависимости от концентрации олова фазовый состав оловянистых бронз обычно подобен упомянутому выше составу мышьяковистых бронз: твердый раствор олова в меди с кубической решеткой и гексагональный интерметаллид состава Cu31Sng. Здесь также при реальных скоростях охлаждения отливок, содержащих менее 7—22 % Sn, распад Cu31Sn8 на твердый раствор и фазу Cu3Sn, имеющий место по диаграмме состояний при температуре ~350 °С, не происходит. Фаза Cu3Sn присутствует в качестве третьей фазы лишь в некоторых высокооловянистых бронзах, содержащих более 22—25 % Sn (например, в некоторых иранских зеркалах X—XII вв.). Еще более богатые оловом фазы можно встретить, пожалуй, лишь на китайских орнаментах на меди, выполненных с использованием олова (или оловянной амальгамы).
Помимо упомянутых выше примесей, оловянистые бронзы восточного происхождения могут содержать легирующий свинец в высоких концентрациях, доходящих, например, в некоторых китайских отливках до 30-33 %. Декор, отличающийся по цвету, на старых бронзовых изделиях обычно наносился следующими способами:
— вбивание золота или серебра в гра вированный на поверхности орнамент;
— техника ниелло (стеклообразный декор черного металлического цвета, полученный нагреванием смеси серебра/меди, свинца и серы);
— декор, известный преимущественно в Китае, наносили ртутно-оловян-ной амальгамой с последующим сильным нагревом. В результате вся ртуть практически испаряется и образуется декор серого цвета, состоящий из высокооловянистых медных ин-терметаллидов. Данная техника хорошо известна по письменным источникам, но в лабораторных условиях впервые установлена лишь 10 лет назад при случайной экспертизе редкого бронзового декорированного китайского кинжала периода Воюющих Государств [5, 6].
Устойчивые («благородные»), сравнительно медленно растущие патины на бронзах обычно имеют в качестве первого слоя (примыкающего к металлу) оксид меди — куприт, вышележащие слои — чаще всего основная углекислая медь (малахит, азурит), но встречается присутствие и гидратированных сульфатов меди (брошан-тит), а в предметах из участков массовых человеческих захоронений или сельскохозяйственных полей, удобрявшихся в течение длительного времени фосфатами, часто обнаруживаются и гидратированные фосфаты меди. В оловянистых бронзах в патину также входит диоксид олова — касситерит и при сильной примеси свинца в металле некоторые оксиды свинца (массикот-глет, изредка платтнерит). С точки зрения структурных изменений в бронзах коррозии в первую очередь подвергается твердый раствор олова в меди, и до тех пор, пока весь раствор не прокорродировал, интерметаллиды коррозией затрагиваются слабо.
Неустойчивые, быстро развивающиеся («дикие») патины, как правило, включают хлориды меди (атакамит, паратакамит) и бромиды. Присутствие последних, между прочим, особенно хороший признак в смысле аутентичности, поскольку подельщики обычно соединения брома для патинирования не используют.
В редких случаях, помимо бронз и латуней, в числе древних металлов встречаются медные сплавы типа мельхиора или нейзильбера, содержащие в качестве основных лигатур никель или никель и цинк. (Напомним, что никель как металл был открыт лишь в середине XVIII в.) Впервые, вероятно, такой металл, т. е. медь, содержащая никель в концентрации 8—12 %, был использован в бактрийских монетах двух царей (Эвтидема и Агафокла, II в. до н. э.). Металл, конечно, выплавлялся из медноникелевой руды соответствующего состава сразу, как «готовый» нейзильбер. (Сплав этого типа, выплавляемый до настоящего времени «искусственным» путем из медно-никелевых сульфидных руд в провинции Онтарио в Канаде, часто называют «монель-металл».)
Мельхиор, выплавленный из руды, можно, например, встретить в так называемых дворцовых японских монетах уже в XIV в. Отличие этих сплавов от аналогичных современных отмечается лишь на уровне величин примесей мышьяка, серебра, золота [7]. Металлы платиновой группы встречаются в музейных коллекциях довольно редко. Автору известен лишь один опубликованный случай использования самородной платины в Старом Свете — прокованная полоска, использованная в декоре на бронзовой коробочке из г. Фивы (Египет) [8].
Относительно более древней является история использования платины в Южной Америке, в частности в доко-лумбово время [8]. Большинство известных платиновых предметов происходит из Колумбии и Эквадора. Это, как правило, мелкие изделия, изготовленные горячей ковкой из самородной платины (с примесью нескольких процентов железа), но чаще изделия из золота с высоким содержанием платины — до 20 % платины.
Следует отметить, что впервые платиновые монеты достоинством в 3, 6 и 12 рублей чеканились в России в 1828—1845 гг. На этих монетах указывалось и их происхождение: «из чистой уральской платины» (рис. 4). Богатейшие месторождения платины были обнаружены в России еще в 1819 г., однако собственно проблемы чеканки платины из-за ее тугоплавкости оказались довольно непростыми. Из русской платины в первой половине XIX в. чеканились также многие медали и во Франции. Любопытным является тот факт, что русская чеканка платиновой монеты была прекращена, так как из-за усиленного тезаврирования и экспорта монеты ее реальная стоимость значительно превышала номинал.
Палладий использовался в чистом виде довольно редко, в основном в поздних медалях. В качестве лигатуры, однако, он был весьма распространен: с его помощью производили, например, белое золото.
Интересным моментом является наличие в древнем анатолийском золоте мелких нерастворимых в золоте включений на основе рутения—осмия—родия. На поверхности некоторых древних золотых изделий под лупой эти включения хорошо отличимы от золота по цвету: они серебристо-серые. Включения на соответствующих вещах являются хорошим признаком аутентичности.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Niedermann S. et al. Dating native gold by noble gas analyses // Lunar and Planetary Sei. XXIV. 1993. P. 1073-1075. (Abstracts).
2. Eugster O. et al. Noble gases in Alpine gold: dating and excesses of radiogenic He and Ar // Meteoritics. 1993. V. 28. P. 411.
3. Kosolapov A. J., Ckugunova K. S. Authenticating ancient gold using the U—He radiogenic clock // 7th Inter, conf. «Non-destructive
testing and microanalysis for the diagnostics and conservation of the cultural and environment heritage», 2—6 June 2002 Antwerp __Antwero
2002.
4. Weirong Zh., Xiangxi Fan. Application of zinc and cadmium for the dating and authenticating of metal relics in Ancient China // Bull Metals Museum. 1994. V. 22. P. 16-21.
5. Косолапое А. И. Анализ музейного металла и интерпретация результатов: Тез. докл. науч. семинара «Реставрация музейных художественных ценностей в СССР. Проблемы и современные методы исследования». — М., 1984. С. 65—66.
6. Kosolapov Α., Twilley J. A decorated Chinese dagger: Evidence for ancient amalgam tinning // Studies in Conservation 1994 V 39 P. 257-264.
7. Косолапое А. И. Экспертиза монет и медалей научными методами в Государственном Эрмитаже // Науч. конф. «Новое в советской нумизматике и нумизматическом исследовании»: Тез. докл. — Л., 1987. С. 36—38.
8. Scott D. A. Ancient platinum technology in South America // Platinum Metals Rev. 1980. V. 24, N 4. P. 147-157.

[НикК]

может, это и моя буйная фантазия, но какую то схожесть нахожу. и шумелки внизу.
крепеж другой. на фото - пришивная