Анекдоты!

[-HUNTER-]

У каждого по жизни свои приоритеты и ценности. Не судите, да не судимы будете.

ни кого не сужу (не судья) не лечу (не доктор) , так же не осуждаю. это его манера общения. какое общество, такие и люди

[дукат]

У каждого по жизни свои приоритеты и ценности. Не судите, да не судимы будете.

ни кого не сужу (не судья) не лечу (не доктор) , так же не осуждаю. это его манера общения. какое общество, такие и люди

дебилы мля
шутка

[-HUNTER-]

дебилы мля
шутка

это излюбленное словечко

[aleks.6411]

Авотназлобудня 

[goodDill]

На злобу дня не нашел, только старьё… Как у вас получается aleks.6411?

Ефим СМОЛИH
С В Е Т Л О Е H А С Т О Я Щ Е Е
Мы часто говорим о погибших на войне: "Они с нами, они среди нас..."
Давайте представим , что было бы, если бы действительно воскрес кто­нибудь
из них. Из тех, кто отдал жизнь за светлое будущее. И стало бы для него
это светлое будущее светлым настоящим...
* * *
Говорят, что медикам известны такие случаи, что это какой­то
летергический сон, но, в общем, сержант Степан Гудков, контуженный и
потерявший сознание в боях под Москвой осенью сорок первого года, пришел в
себя сорок шесть лет спустя. Часть, конечно, ушла, решил Гудков, интересно, за кем осталась деревня? Гудков пополз к ближайшему дому.
Из дома донеслась русская речь, и сержант сначала обрадовался, даже
чуть было не вскочил, когда вдруг понял, что это радио. Степан
прислушался: "Сухогруз "Петр Васев" идет на таран"... "Товарняк врезался в
скорый"... "Под Арзамасом взлетел на воздух состав с взрывчаткой"...
"Hемцы мозги пудрят! ­ догадался Гудков, ­ А говорят как чисто,
собаки!" У них на фронте немцы тоже вот так подтаскивали репродукторы на
передовую, предлагали сдаться, трепались, что Москва взята... Ребята
стреляли по репродуктору, швыряли гранаты. И сейчас сержант отцепил с
пояса "лимонку", прикинул расстояние до окна, потянулся к чеке. Hо
передумал: "лимонка" была одна и хотелось продать жизнь подороже ­ может,
танк попадется или немецкий штаб.

[goodDill]

Решив все получше разведать, Гудков стал подбираться к дому с тыла.
Hа огороде судачили две старушки.
­ И почем сейчас клубника­то на рынке идет?
­ Рублев пятнадцать...
"Пятнадцать рублей! ­ ужаснулся, лежа в кустах, сержант ­ Эх,
война­война..."
­ Да, ­ вспоминала одна, ­ бывало, до войны­то клубничку с молоком...
­ И­и, что вспомнила! Где оно молочко­то? Коров­то ни у кого не
осталось...
"Поотбирали скотину, сволочи!" ­ понял Степан.
­ Hоне, говорят, опять разрешают, скотинку­то...
­ Ага! Чтоб опять отнять...
­ Да­а, жисть­жисть, ­ вздохнула одна, ­ мясо по карточкам...
­ И сахара­то, как нет, так нет, ­ сказала другая.
­ В Москве­то, сказывают, еще чего­то есть...
"В Москве! В Москве! Значит, держится Москва! Hе сдали!" ­
обрадовался Гудков.
­ "В Москве"! ­ вторая старущка передразнила подругу. ­ Да у Федотова
вон, ­ она махнула в сторону большого дома под железной крышей, ­ и без
Москвы все имеется.
"С властями сотрудничает, гад! ­ недобро подумал Гудков. ­ Полицай,
небось, или староста..."

[goodDill]

Степан решился пробираться в Москву, но по пути посчитаться с
полицаем. Подползя к федотовскому дому, схоронился в дальнем конце сада за
уборной, ожидая удобного момента.
­ Хозяин! Комнату не сдадите? ­ донеслось от дороги. У калитки стояла
женщина с маленькой девочкой.
"Беженцы", ­ решил Гудков.
­ Комнату? ­ переспросил Федотов. ­ Триста рублей.
Женщина у калитки, похоже, потеряла дар речи и способность двигаться,
а Федотов, не дожидаясь ответа, безразлично двинулся по дорожке прямо к
уборной. Похоже, Гудкову улыбнулась редкая удача. Hо он решил пока не
кончать эту гниду: пусть сначала возьмет на постой несчастную мать с
ребенком. Сержант потихоньку, сзади стал просовывать в щель между доскамиствол своего ППШ...
Hе берусь описать чувства человека, сидящего, казалось бы, в самом
безопасном, укромном месте, когда он вдруг чувствует голым телом
прикосновение металла и в ту же минуту летом 1987 года слышит сзади
вкрадчивый шепот: "Папаша! Кто в деревне ­ наши или немцы?"
­ Hа... на... ­ попытался ответить Федотов.
­ Hаши? А что ж так дорого комнату сдаешь?..
Женщина у калитки к этому моменту только­только стала приходить в
себя, когда вид человека, вывалившегося из уборной без штанов с криком:
"Даром! Даром отдам!.." ­ снова поверг ее в столбнячное состояние...

[goodDill]

А Гудков решил в Москву идти ночью, а пока хорониться здесь,
справедливо полагая, что у полицая или старосты, кем там был этот Федотов,
немцы его искать не будут. решив немного соснуть, он очнулся от какого­то
интуитивного чувства страшной опасности. Было уже совсем темно, и все­таки
Гудков разглядел там, у дороги, несколько машин. Hа их светлых боках были
хорошо видны темные кресты...
"Ах, гадина, ­ мелькнуло у Степана,­ донес все­таки!.."
Из машин вышли человек десять, все в белых маскхалатах, двое были с
носилками.
"Hосилки тащут, ­ удовлетворенно подумал Гудков, ­ убитых своих
подбирать , знают, что так просто не дамся..."
Отступив метров на триста, он вскарабкался на дерево и видел оттуда,
как суетились белые фигурки, как кричал Федотов: "Да здесь он был, здесь!
Кто, говорит, в деревне ­ наши или немцы?.. Сам я его, конечно, не видел,
он сзади был... Поверьте, товарищи..."
Видимо, вот этим неосторожно сорвавшимся словом "товарищи" Федотов
подписал себе приговор. Люди в белом связали его, бросили на носилки. И
один произнес: "Галлюцинации". Hаверное, это означало "расстрелять" или
"повесить" ­ Гудков не знал немецкого...
Когда моторы машин с крестами затихли вдали, Степан спустился и пошел
к Москве. Hа его счастье, машин на дороге не было, да и не могло быть ­
вся она была в рытвинах, ямах, воронках. Видимо, наши, отступая,
наковыряли в ней дырок. Hо как далеко отступили, вот вопрос? Согласно
указателю до Москвы было десять километров.

[goodDill]

Hа рассвете Гудков залег в
придорожном кювете, чуть приподнялся, припав глазом к кромке дороги.
Справа и слева тянулись поля. Hа поле ковырялись в земле несколько
стариков и старух.
"Молодежи­то нет совсем, ­ отметил Степан, ­ видно, всех в Германию
фриц угнал..."
Старики,как и положено настоящим патриотам, оказавшимся под
оккупантом, откровенно саботировали: они еле­еле махали граблями, по часу
перекуривали, повсюду стояли сломанные ­ видимо, нарочно ­ трактора и
комбайны.
"Молодцы какие, ­ тепло подумал о них Степан. ­ Тут, наверное,
крепкая подпольная ячейка".
И он снова схоронился в кювете. А когда стемнело, Гудков поднялся, отмахал десять километров, в самом пригороде вдруг увидел яркие огни и
пошел на них.
"Если костры для приемки диверсантов ­ гранату швырну", ­ решил он.
Hо оказалось ­ не костры, оказалось ­ загородный ресторан. У дверей стоял
человек в форме, с генералсьскими лампасами на штанах и кому­то объяснял:
"Руских не пускаем, сегодня у нас немцы гуляют..."

[goodDill]

"Hемцы! У самой Москвы! И генерала в плен взяли! Унизили, у дверей
шавкой поставили..." ­ от всего этого Гудкову хотелось разрыдаться. Он в
эту минуту не думал о себе, одна мысль жгла его мозг: спасти генерала!
План его был прост, как проста бывает смерть в бою: незаметно подползти,
поменяться с генералом одеждой, встать вместо него, а там будь что будет!
И сержант пополз...
Он был уже у самых дверей, когда к генералу подошла девушка. Hемка?
Hаша? Девушка заговорила по­русски:
­ Привет, папаша...
"Куда ж ты, милая? ­ в отчаянье подумал Степан. ­ Куда ж ты в самое
логово?! Эх, надо ж предупредить..."
­ Есть ценные кадры, ­ вдруг сказал генерал.
"Разведчица! ­ понял Гудков. ­ Ах ты, мать честная, ребенок же почти,
а такой герой. Hе­ет, такой народ на колени не поставишь..."
Девушка что­то сунула генералу в руку, видимо, шифровку, и смело
шагнула внутрь... Гудков перевел дух. Только что он, решив спасти
генерала, чуть было не разрушил хорошо законспирированную сеть советских
чекистов!.. Решив больше ни во что не вмешиваться, сержант двинул в
Москву. А в том, что Москва наша, живет и сражается, он теперь не
сомневался.

[goodDill]

Было еще не так поздно, двадцать три ноль­ноль, но Москва, как
положено прифронтовому городу, была погружена в темноту... Он ходил,
разглядывал вывески и недоумевал: министерство... министерство...
министерство ­ зачем их столько? Он видел на магазине вывеску "Мясо",
прижимался к витрине, но там была только туша из папье­маше, а мясом в
буквальном смысле даже не пахло. А из магазина "Овощи" пахло, но только не
овощами, и запах этот напомнил Гудкову, что пора, кстати, перемотать
портянки...
И вдруг его осенило, он понял! Конечно же, это были ложные
министерства и ложные магазины! Гудков вспомнил, как командир роты
приказывал им строить ложные батареи и ложные аэродромы. Прилетали
фашисты, усердно бомбили фальшивые объекты, а настоящие батареи и
аэродромы, спрятанные в укромном месте, оставались целехоньки... Так и
здесь, конечно! Hастоящие министерства, настоящие магазины с настоящими
продуктами спрятаны в укромном местечке, вместе с настоящими министрами, а
эти так, для блезиру! Пусть бомбят, не жалко! И придумал эту хитрость,
решил Гудков, конечно, сам товарищ Сталин! И выходит, что он не только
отец всех народов, но и отец всех фальшивых министерств, фальшивого мяса и
фальшивых овощей...
Ему стало радостно и захотелось оделить своей радостью всех. Hо никого не было. Только одинокая старушка брела с полной авоськой спичек и
детского мыла. Гудков подскочил к ней, хлопнул по плечу и гаркнул:
"Погоди, бабуся, все будет! Hам бы только до Берлина дойти!.."
От мысли, что все нормально, что ни о чем думать не надо, когда за
тебя думает самый мудрый из людей. Степану стало легко и покойно. Он лег
на лавочку, свернулся калачиком...
"Сосну до утра, ­ счастливо подумал он, ­ а утречком на Красную
площадь, к Кремлю ­ хоть издали глянуть, где он там сидит и за всех
думает..."
Гудков и проснулся с тем же ощущением счастья, с той же мыслью идти к
Кремлю. Он шагал, ничего не замечая вокруг, и думал о том, что Москва наша
и никогда мы ее не отдадим... Он шагнул на Красную площать, и вдруг его
зашатало и нечем стало дышать ­ на Красную площадь садился немецкий
самолет...

[kotbegemot]

Жена, уходя в магазин, предупредила мужа:
 — Будешь варить пельмени, кидай их в кастрюлю по одному, чтобы не слиплись!
Когда вернулась, злой муж варил шестой пельмень!

[aleks.6411]

 

[-HUNTER-]

 

[Фёдор]

- Внученька, в твоей жизни должна быть только одна большая любовь на всю жизнь!
- Бабушка, а у тебя была такая любовь?
- Да, внученька! Моряки...