Свидетельство о крупном денежном воровстве на Московском денежном дворе в начале XVII века
(http://clck.ru/8aeVL)
Документов, связанных с работой Московского денежного двора в царствование Михаила Федоровича сохранилось очень мало. Это отрывочные сведения о переделах отдельных партий серебра (1), указания о выдаче новых монет "от денежного дела" на жалованье служилым людям и в долг в другие приказы (2). Изредка в документах упоминаются имена работников денежного двора (3), но практически неизвестны имена людей, входивших в администрацию двора - назначаемых на один год головы и целовальников, непосредственно занятых организацией работы и контролем чеканкой.
В истории этой крупной государственной мануфактуры ХVП в. еще много загадок. Даже местоположение денежного двора в Моcковском Кремле со всей точностью было определено Е. Е. Комаровой лишь совсем недавно (4). Поскольку Записные книги и другие производственные документы Московского денежного двора первой половины XVII в.. очевидно не сохранились, то публикация нового письменного источника о его работе представляет большой интерес.
Любопытное свидетельство о злоупотреблениях и быстрой наживе администрации денежного двора содержит одно из дел Судного приказа, относящееся приблизительно к 1622 г. Это дело явочной челобитной московского купца Никифора Богдановича Порывкина на семнадцать человек гостей и торговых людей, бывших головами и целовальниками на денежном дворе, в таможнях и кабаках, и обвиненных в присвоении государевой казны на сумму свыше 125,000 рублей. Впервые этот документ был наружен П. П. Смирновым еще в начале XX в. и его краткое изложсние было дано в статье М. В. Довнар-Запольского в рассказе о путях создания крупных торговых капиталов (5). Позднее на эту публикацию указал И. Г. Спасский в одной из обзорных статей о денежном хозяйстве Руси XVII в. (6).
Однако, несмотря на очевидную важность документа для истории русского денежного обращения, его поиск в РГАДА и полная публикация не были осуществлены. Но после издания архивом новой подробной описи интересного и весьма обширного фонда "Приказные дела старых лет" никаких затруднений с поиском документа уже не могло возникнуть (7).
Задачей статьи является полная публикация и анализ документа (8 ).
(http://clck.ru/8aeVN)
"Дело" Порывкина присоединено к допросным речам посадского человека Пятунки Михайлова (Андронова) о раздаче бывшим казначеем боярского правительства 1610-12 г.г. Федором Андроновым драгоценностей из царской казны (9). Этот документ уже был отмечен в нумизматической литературе, но вслед за его первой публикацией неверно датирован временем вскоре после освобождения Москвы от поляков (10). В действительности, допрос Пятунки и других родственников Ф. Андронова состоялся не ранее 3 сентября 1622 г. и связан с появлением на рынке драгоценностей, находившихся до Смуты в царской казне. Конец дела Андронова отсутствует. Вместо продолжения была подшита челобитная Никифора Порывкина. Возможно, он сам оказался среди купцов, не устоявших перед искушением купить за пол цены драгоценности, когда-то украденные из царской сокровищницы Желая показать всю ничтожность своей вины по сравнению с другими, Порывкин явил "государево дело" на многих торговых людей. Челобитчик старался "охватить" как можно больше имен, сообщая и надежные факты и неясные слухи, собирая воедино серьезные обвинения в присвоении десятков тысяч рублей "государевой казны краденой" и простые указания на наличие у того или иного купца перстня "с яхонты и олмазы". Уже то, что поводом для следствия могло стать само обладание дорогими вещами, показывает, что новое правительство во главе с вернувшимся из польского плена отцом царя патриархом Филаретом Никитичем серьезно взялось за розыск ценностей, пропавших из казны в годы смуты.
Проникнутая сарказмом челобитная Никифора Порывкина содержит "роспись" купцам, которые "государеву казну збирали вправду по...крестному целованью", и указывает, что "воры- мужики" с особым успехом наживались на денежном дворе.
"Дядюшка" обличителя гость Андрей Котов, став головой на Московском денежном дворе, за год якобы сумел украсть более 20,000 рублей. Мишка Строгалкин, который прежде "сукна мочил и от сукна имал от портища по денге", побывав в "товарищах" Андрея Котова, через год имел "в торгу...тысеч з десет с государева з денежного двора".
Кроме важного свидетельства о существовании уже в то время на Московском денежном дворе должности товарища (т.е. помощника) головы, тут следует отметить, с каким размахом шло воровство администрации двора. Если представить денежные суммы в виде реальных монет того времени, то становится ясно, что лишь эти двое обвиняются в похищении более трех миллионов копеек, общим весом более 1,5 тонн серебра! Порывкин с нескрываемой иронией рекомендует допросить каждого "где он столка одним годом приторговал".
Дмитрий Облезов был после Смуты настолько беден, что готов был ехать на Дон в казаки, а "как на денежном дворе посидел год и стала у Дмитрея тысеч с десет и болши торгу". Таким же путем по 10,000 рублей нажили братья Дмитрий и Никита Ларионовы. Никифор Порывкин советует поинтересоваться "где они в два года на денежном дворе приторговали или ... клад нашли". Также 10,000 рублей за год присвоил Ивашка Горбов. С такой же скоростью набивал свой карман Михайла Крылов - за полгода у него появилось пять или шесть тысяч.
Очевидно, возможнось обогащения зависела не только от должности, но и от способностей. Целовальник денежного двора Ивашка Мошенников нажил за год три тысячи рублей. А Ротка Титов, служивший приказчиком у Порывкина, также видимо побывал целовальником на денежном дворе, но сумел украсть десять тысяч. Челобитчик, прекрасно зная, что раньше "небыло у Ротки ни денги", язвительно советует выяснить большой ли он отыскал на денежном дворе "колодез денежной" из которого начерпал столько денег.
В челобитной имеется интересное указание на наличие у торгового человека Оксена Коробейникова, который по мнению Порывкина "сам гроша не стоит", пятидесяти или ста рублей золотыми копейками. Однако неясно, были это монеты, чеканенные в 1610-12 г. г. для денежного обращения (11), или уже новые золотые копейки Михаила Федоровича, служившие воинскими наградами.
Кроме того в "росписи" отмечена довольно специфическая сфера использования на Руси в XVII в. западноевропейских золотых монет. Московский гость Томило Тороканов, который полтора года в Казани "попраздновал в таможне в головах", брал "посулы великие и поминки" именно золотыми монетами. И тем нажил "с иново золотых двацет", а с некоторых в двое и втрос больше.
Прямо-таки достойной пера Гоголя выглядит загадочная и жутковатая история об огромном кладе, по словам "доброго человека" выкопанным Иваном Синим из гроба родной тетки Никифора Порывкина в церкви Косьмы и Дамиана в Москве. По дошедшим до челобитчика слухам Синий и брат местного попа вынули "рублев с тысечю и болши". Такая сумма в "старых" монетах трехлублевой стопы должна была весить около 68 кг. При чем это уже не первый отмеченный случай сокрытия в годы Смуты больших денежных сумм именно в церкви (12).
В челобитной Никифора Порывкина также отмечены случаи крупных хищений в таможнях и кабаках. Огромные состояния создавались с быстротой поразительной. И такая картина повторялась ежегодно по всей стране, несмотря на замену целующих крест собирать деньги в казну "вправду по крестному целованью". Порывкин, видимо сам пораженный масштабами воровства, с удивлением отмечает в своей челобитной, что государева казна "ни на огне не горит, ни на воде не тонет".
Вместе с тем следует отметить, что возможность столь крупного воровства была прямо связана с состоянием денежного хозяйства страны после Смуты. Из-за экономических трудностей и продолжающейся интервенции и гражданской войны правительство Михаила Федоровича вынуждено было признать снижение веса копейки, осуществленное в Москве при поляках в 1611-12 г. г. и продолжать выпуск монет уменьшенного веса (на 4 руб. из гривенки серебра - 204,756г.) (13). В то же время "старые" монеты, чеканенные по трехрублевой стопе, не были запрещены и оставались в обращении. Главным направлением финансовой политики правительства стало изъятие "старых денег" с наибольшей прибылью для казны. Для русского денежного дела, целиком зависящего от привозного серебра - ефимков (талеров), впервые открылась реальная возможность использовать внутренние ресурсы страны. Использование, как сырья для чеканки монет, огромного фонда "старых денег", скопившегося на руках у населения за восемьдесят лет, сулило казне огромную прибыль. Если передел талеров в копейки давал не более 5-7 % прибыли (14), то передел "старых денег" мог дать более 23 % (15).
Население сразу же среагировало на наличие в обращении монет разного веса. "Старые деньги" стали получать более высокую оценку в "новых" и в некоторых регионах их продолжали использовать еще много лет. Казна сама признавала иную цену "старых" денег, покупая их на денежных дворах на "новые" с "наддачею" 10 копеек на рубль (16). На рынке курс был выше. И. В. Ширяков обнаружил во вкладной книге Троице-Сергиева монастыря примечательную запись 1627 г. Один из вкладчиков среди прочих ценностей дал "44 рубли 30 алтын 3 денги старых новгородок и московок, а против новых 56 рублев" (17). Такой пересчет показывает, что курс был за 100 коп. "старыми" - 124,68 коп. "новыми", т.е. почти 25%.
Для территории Русского Севера А. В. Быков предполагает еще более высокий курс. Комплексный анализ письменных источников и состава монетных кладов первой половины XVII в., найденных на территории Русского Севера, позволил исследователю сделать вывод об участии "старых" монет в обращении региона до 30-х г. г. XVII в. По мнению Быкова из-за нехватки в Поморье фракций "новой" копейки именно "старые" монеты позволяли при выплатах восполнить нехватку мелких номиналов - денеги и полушки (18).
Но для казны была возможность получить монеты трехрублевой стопы и по другому, минимальному курсу - по номиналу. Налоги, таможенные пошлины, прибыль с кабаков частично собирались "старыми" деньгами. Но по существовавшей тогда в приказах системе делопроизводства суммы в любой монете учитывались в рублях. Лишь после отсортировки "старых" денег (опять же по счету) и передела их на денежном дворе, в приказ поступала дополнительная прибыль - "приделочные деньги" (19).
Поскольку из-за малочисленности и слабости государственного аппарата в первой половине XVII в. правительство вынуждено было постоянно использовать на административных и финансово-хозяйственных должностях купцов и посадских людей (20), то именно от их добросовестности зависело полное поступление собранной "по крестному целованью" денежной суммы в государственную казну. Очевидно, многим трудно было удержаться от соблазна, сдавая деньги счетом, заменить "старые" монеты на "новые". Деньги могли "переменяться" не только сборщиками, но и в приказах. При этом отсутствие у целовальника или приказного подъячего больших наличных денег как раз и должно было заставить искать возможность переделать заменяемые деньги на денежном дворе. Именно такие "левые" переделы и позволяли наживаться администрации денежного двора, делившей с прино сителем "приделочные" деньги.
Возможно как раз такая практика и послужила одной из заметных причин снижения доходов казны от передела "старых" денег. В 1614 г. только для Казенного приказа было переделано "старых" денег 2920 руб., в 1615 г. для Новгородской чети и Разряда - 4080 руб., а в 1620 г. для Новгородской чети - лишь 540 руб., а в 1628 г. - только 148 руб. (21). Прибыль казны год от года становилась все меньше. Но уменьшались ли доходы администрации денежного двора от тайной перечеканки?
Можно лишь предполагать сколько людей, кроме головы и целовальников, было втянуто в незаконную деятельность на Московском денежном дворе. Свою долю должны были получать денежные мастера и другие работники двора, охрана "не замечающая" привозимых и увозимых мешков с монетами, дворники, отвечающие за порядок на территории. Вряд ли оставался в стороне руководитель Денежного приказа дьяк Иван Телепнев, в свое время также обвиненный в присвоении при поляках царской казны, но уже в 1613 г. вновь возглавивший Казенный и Денежный дворы (22).
Каков же был объем незаконных денежных переделов, если голова денежного двора, по мнению современника, свободно мог за один год присвоить до 20,000 руб., а целовальник - до 10,000 руб.?
Конечно, сведениям челобитной Никифора Порывкина полностью доверять нельзя. Обличитель мог сознательно сгущать краски и, чтобы выгородить себя, преувеличивать чужую вину. Но все же этот документ отражает представления современника о деятельности администрации Московского денежного двора, передает слухи, ходившие в купеческой среде об истоках того или иного крупного торгового капитала. Интересны сведения об именах голов и целовальников двора в начале XVII в.
Чем закончилось "дело" Порывкина не ясно. Его продолжение отсутствует. Другие следственные документы о воровстве администрации Московского денежного двора в первые годы царствования Михаила Федоровича пока не обнаружены. , Дело по челобитной Никифора Порывкина написано скорописью XVII в., одним почерком. Представляет собой столбец, разделенный на восемь листов по скрепам на обороте. Публикуется в соотвстствии с "Правилами издания исторических документов в СССР" (М.,1990). Текст сохраняет орфографию подлинника, вышедшие из употребления буквы заменены знаками современного алфавита. Сокращенно написанные слова ("под титлом") раскрываются. Выносные буквы вносятся в строку без выделения. Текст разбит на абзацы в соответствии со структурой рукописи. Оставлена имеющаяся в деле нумерация листов.
(http://clck.ru/8aeVP)
ДЕЛО ПО ЯВОЧНОЙ ЧЕЛОБИТНОЙ НИКИФОРА БОГДАНОВА ПОРЫВКИНА НА ГОСТЕЙ АНДРЕЯ КОТОВА, ТОМИЛУ ТАРАКАНОВА И ТОРГОВЫХ ЛЮДЕЙ, БЫВШИХ ЦЕЛОВАЛЬНИКАМИ НА ДЕНЕЖНОМ ДВОРЕ В ПРИСВОЕНИИ ИМИ ГОСУДАРЕВОЙ КАЗНЫ.
/Л.10/ Да Никифор же Порывкин сказал, что он ведает государево дело на гостей на Ондрея Котова, на Томилу Тороканова, на торговых людей на Ивана Мазимова, на Дмитрея Велесова, на Михаила Стригонкова, на Олешку Москвина, на Ивашка Горбова, на Родку Стретенские сотни, на Ивашка Мошенскова и на иных торговых людей. И тех людей ныне велеть приставом собрати, покаместа они не сведали, а когда де сведают, и они де розбежаца, а иной зарежеца, иной удавица, иной в воду бросица, иной ис пищали убьеца, потому что за ними есть многая государева казна.
И боярин Федор Иванович и думной диак Иван Грамотен Никифору Порывкину какое он на тех гостей и на торговых людей государево дело ведает и он бы сказал имянно. Им бы о тех дал писмо и их велят сыскать тотчас.
Тово ж дня боярину Федору Ивановичу и думному диаку Ивану Грамотину Никифор Порывкин дал писмо за своей рукою и челобитною. А в челобитной.
/Л.11/ Государю царю и великому князю Михаилу Федоровтю Всея Руси и великому государю святейшему Филарету патриарху Московскому и Всея Руси бьет челом и извещает холоп ваш Микифорко Богданов сын Порывкин на свою братью мужиков и на гостей, твоих доброхотов, кои твою государеву казну збирали вправду по твоему государеву крестному целованью. И о том тебе государю и тебе великому государю святейшему патриарху Филарету Никитичю Московскому и Всея Руси бью челом што их бедных твоих государевых холопей невскоре остращал твой государев боярин Федор Иванович Шереметев да дьяк думной Иван Тарасович Грамотин. А то, государь, кои в сей росписи писаны и те люди тебе государю и бес пытки, чаю боя, вить виноваты и свою вину [ведают]. Твоя государьская казна ни на oгне не горит, ни на воде не тонет. А наша братья воры мужики кои воровали и коих государь, Бог по вашему государскому счастью, господь обличил, чаю по за их прегрешение и за то де и за крестное целование. И под сею, государь, челобитною приклеена роспис за моею рукою. Царь государь смилуйся пожалуй.
/Л.12/ Роспись.
После московского разоренья был Ондрей Котов не богат, а как сел на денежной двор и после того стала торгу у Ондрея Котова живота тысеч двацет и болши. И в том ево вопрошати где он тот живот взял и где приторговал. В том волен государь.
После московского разоренья у Мишки Строгалкина небыла ничего. Сукна мочил и от сукна имал от портища по денге. А как сел в товарищах с Ондреем с Котовым, з дядюшкою моим, и у нево в торгу появилас живота тысеч с десет с государева з денежнова двора. И государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу Всея Руси о том велеть допросить где он столка одним годом приторговал.
Дмитрей Облезов после московского разоренья был не богат и хотел на Дон в казаки ехать. И как на денежном дворе посидел и стала у Дмитрея тысеч с десет и болши торгу государевой казны краденой. И государю в том велеть допросить где скора в один год приторговал тысеч з десет и болши. И он, я чаю, не в долг взял в суконном ряду.
Михайла Крылов добре не богат был, а как стал на денежном дворе, так появилася во пол лета тысеч пять, шесть и болши. И государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю Всея Руси о том велеть допросить где он столка приторговал в один год.
/Л.13/ Иван Федоров сын Максимова сидел у города Архангельсково год и слышал я што украл де он пошлин государевых и купил у Иванова сына Кобылева не ведома сколка соли не написав, и он де отпустил бес пошлин. А то сказывал Максим Лухорев. Да лышал я тот же Иван де вешал взади и украл была де сто рублев государевых. Так де и велели хватать двинские целовалники и он им оттово давал много. И они тово дни взяли де у нево, вынели ис порток сто рублев да положили опять в государеву казну. И приехали к Москве и хотели на нсво доводить. И он де дал Олешке Маркину отчево нет на нем триста рублев, на наем двести рублев, што он покрал государеву казну, а Серешке Парфснову сто рублев в том государю смолчал. А чаю, государь, что Иван и на денежном дворе украл тысечи три четыре. В гом волен государь.
Томила Тороканов гость*(*сверху вписано "купец") был до казанские службы, как не посылан в Казань, и у нево своих небыло ста рублев А как в Казани попраздновал в таможне в головах и у нево появилася тысеч до десяти живота. И в том, государь, вели допросить што скора выторговал в полтора года. Да тот же Томила имал посулы великие и поминки. Тем нажил с иново золотых двацет. С иново до нати [в] дво[е] и трое. И государю о том всем допросити ево, Томила.
/Л. 14/ Ивашка Горбов в Нижнем торговал крупами и небыла у него болши, и з братями, ста рублев после московского разоренья. А нонече стала тысеч з десет. И государю в том ево допросить в чем он круп приторговал.
У Смирнова да у Третяка братина золотая с яхонты по удаче дна нет ли олмазов. И государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу Всея Руси допросить их где они взяли той братину, а чаю не наторговали мучкою, а сверх тово. До московского разоренья была на Смирном да на Третяке Судовщиковых была долгу тысеча рублев, а нонече у них объявилася торгу тысеч с сорок, как после московского разоренья, государю и велеть их допросить, где они тот живот взяли столка денег и они в том и откуда. Да в том волен государь да государь святейший патриарх.
У Дмитрея да Микиты Ларивоновых суконные сотни после московского разоренья небыла пятидесяти рублев. И как на денежном дворе сряду оба брата посидели по году и у них появилася в торгу тысеч с двацет. А государю и великому князю Михаилу Федоровичу Всея Руси их велеть допросить где они в два года на денежном дворе приторговали [или] они клад нашли. В том волен государь.
/Л.15/ Сретенские сотни Ротка Титов. После разоренья был тот Ротка у нас да у Ивана Илина в сиделщиках, а небыла у Ротки ни денги. А как на денежном дворе посидел и у Ротки стала в год во один тысеч з десет. И государю велеть о том допросить - болшой на денежном дворе исть колодез денежной. И о том ево допросить где он взял столко.
Ивашка Мошенников был ра[зоренья| не богат, а как на денежном дворе посидел в целовалниках и стала у Ивашки тысечи с три живова ево. И государю о том велеть ево допросить где он в один год столко приторговал.
у Олешки Масквина был перстен с алмазом и допросить ево где он купил. И ево вправду допросить кто ево дал. А он, государь, сказал, слышал я слухом, што дал бутто он ево шесть рублев, а он посмотря не угадаю либо три рубли либо четыре дал. И государю велеть ево вправду допросить што он дал. Так и надобе правду но допросица.
Иван Иванов сын Синей. Сказывал мне человек доброй после московского разоренья. Пот Кузмодемьянской двор, против Дмитриевского двора Щукина, нонеча живет Булгак Милованов, з другую сторону Михайла Борисович Шеин, и пот тем де храмом положена моя тетушка Марья Гаврилова дочь Сверчкова. /Л.16/ И тот де Иван Синей Иванов сын, выкопав мою тетку, а матушкину сестру, Марью Гаврилову дочь Сверчкову и вынел де ис под нее рублев с тысечю и болши. И в том волен государь царь и великий князь Михайло Федорович Всея Руси и великий государь святейший патриарх Филарет Микитич Московский и Всея Руси што он страдник мертвую костью воровал и денги ис под нее вынел. Я же не ведаю что и в том допрошать велеть, государь, што как он их клал под нее и для коей меры выкопал. А слышал яз слухом сказывол бутто с ним выкопавал кузмадемьянского попа брат Федор. И в том велел государь и государь святейший патриарх Филарет Никитич Московский и Всея Руси велел бы допросить как Марье дол[го] то дело делали. А в пени государь ево волен.
Кирнло Булгаков. Ни было была у нево пятидесяти рублев, а нонече появилась у Кирила рублев тысеча, как посидел на кабаке денежном.
У Елисея Родивонова. Долгу на нем было рублев тысечю а нонече появилось у нево тысечи с три, как посидел денежном на кабаке. И государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю Всея Руси и государю святейшему Филарету патриарху Московскому и Всея Руси их велеть допросит ь где они в один год два их нажили и есть ли их торгу в книгах записка. В том волен государь да государь святейший патриарх. /Л. 17/ Да я же холоп ево.
У Оксена Коробейникова. Я, холоп ваш, видел у нево перстни с яхонты и бирюзами з дорогими и слышал я, холоп ваш, бутто у того Оксена есть золотых копеек пятдесят рублев или сто. И в том ево допросить где он их взял и отколе де приторговал. А он и сам гроша не стоит.
А у жены, государь, у Дмитрея у Облезова появилася после сиденья денежнова двора перстни дорогие с яхонты [и] с алмазы. И государю и великому князю Михаилу Федоровичу Всея Руси велеть ево допросить где он взял и на жену положил. А жена, государь, у нево жонка блятка, а живет с нею без молитвы. И в том государь волен да государь святейший патриарх Филарет Никитич Московский и Всея Руси.
приложил.**
(Конец скрепы. Начало на обороте столбца: "К сим речам - Микифор - Богданов сын - Порывкин - руку"
/Л. 18/ Да Никифор же Порывкин боярину Федору Ивановичу Шереметеву да думному диаку Ивану Грамотину сказал. Заложил де у отца их у Богдана Порывкина царь и великий князь Василей Иванович Всея Руси, взял де ковш да чарку золоты весу три гривенки два золотника в сте рублех. И закладная у них о тех суда хесть за Федоровою рукою Якова, и те ковш и чарка у них проце лели, и он то ныне объявляет. А ныне де те суды у них в закладе колуженина у Третяка Судовщикова, а заложил брат*** (***два слова написаны неясно) и тому года с три.
Да у Третяка ж деда у Смирново Судовщиковых видел он братину золоту с яхонты чеканую немалу. Чаю де такие ж рухляди. А подлинно не ведает.
РГАДА, Ф.141 1611Г., ед.хр.1
Два слова написаны неясно.
(http://clck.ru/8aeVR)
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Приходо-расходные книги московских приказов // Русская историческая библиотека. М.,L912.-Т.28,- С.219, 239, 254-255, 283-284, 517; Приходо-расходные книги московских приказов 1619- 1621гг.-М.:Наука, 1983.-С.59-60, 78, 140, 248; Памятники дипломатических и торговых сношений Московского государства с Персией//Труды Восточного отделения Русского археологического общества.-
Т.22.-С.693;
Первые месяцы царствования Михаила Федоровича. Столбцы Печатного приказа/ Под ред. и с предисл. Л.М.Сухотина.-М.:Имп. Общество истории и древностей российских при Московском университете, 1915.-Т.24.-С.18.
2. Приходо-расходные книги московских приказов// Русская историческая библиотека.-М.,1912.-Т.28 . -С.70, 283-284, 286-287, 517, 520-521.
3. Временник Имп. Московского общества истории и древностей российских. -М., 1848 . -Кн. 3 . "Смесь"-С. 12; Викторов А. Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых приказов 1584-1725гг.-М.,1883.- Вып.2.-С.4 62;
История форм труда в Русском государстве первой половины XVII Века. Материалы по истории ремеслен¬ного труда и форм найма на посадах Русского госу¬дарства. Документы по г .Москве.-М.,1988.-Ч.2.- С.335-336.
4. Комарова Е. К. Топография денежного двора Москов¬ского Кремля// Нумизматический сборник- №3. Москов¬ское нумизматическое общество.-М.,1994.-С 113-119 176-177.
5. Довнар-Запольский М. В. Торговля и промышленность Москвы XVI-XVII в.в.//Москва в ее прошлом и настоящем.-М. :Образование, б.г.-Т.4.-С.32-33.
6. Спасский И.Г. Деньги и денежное хозяйство// Очерки русской культуры XVII века.-М.:МГУ,1979.-Ч 1- С.149.
7. Воскобойникова Н. П. Описание древнейших документов архивов московских приказов XVI-XVII вв.: (РГАДА Ф.141. Приказные дела старых лет)/ Под ред. Н.Ф.Демидовой, Н.Шилдс Колмен.-Сер.:Справочники по русской истории. Вып.2.-М.:Археографический центр 1994.-С.256.
8. Автор приносит искреннюю благодарность ведущему ручному сотруднику РГАДА С. Н. Кистереву за помощь и поддержку в работе.
9. РГАДА' Ф.141.1611г. ед.хр. 1. -С. 1-9
10. Мельникова А. С. Русские монеты от Ивана Грозного до Петра Первого.~М.:Финансы и статистика, 1989.- С.111.
11. Там же.-С. 107-109, 117-118.
12. Быков А. В. Клады Смутного времени, 1605-1619 гг. Памятники нумизматики в музеях Вологодской области. Каталог.-Вологда, 1989.-С.11.
13. Мельникова А. С. Указ. соч.-С. 129-136, 161-165.
14. Зверев С. В. К вопросу о переделе талеров в русские монеты в XVI-первой четверти XVII в.// Нумизматический сборник №2. Московское нумизматическое общество.-М.,1992.-С.41-47.
15. Приходо-расходные книги московских приказов// Русская историческая библиотека.-М.,1912.-Т.28.- С.254-255, 283-284.
16. Янин В.Л. Новые материалы о Новгородском денежном дворе при Михаиле Федоровиче.// Вспомогательные исторические досциплины.-Л.,1983.-Т.XIV.-С.81- 100.
17. Ширяков И.В. Вкладные и кормовые книги о золотой монете на Руси в XVI-XVII вв.//Третья Всероссий¬ская нумизматическая конференция в Г.Владимире 17-21 апреля 1995 г. Тезисы докладов.-М.,1995.- С.50.
18. Быков А.В. Клады 30-40 гг. XVII века. Памятники нумизматики в музеях Вологодской области. Исследование и каталог.-Вологда, 1992г.-199 е.;
Он же. О судьбе мелкой разменной монеты в России первой половине XVII века.//Культура Европейского Севера России (дооктябрьский период).- Вологда, 1989-С.21-30;
Он же. Денежное обращение на территории Европейского Севера России в первой половине XVII.: Автореф. дисс. на соиск. уч. степени кандидата историч. наук (07.00.09). Российский гос. гуманитарный университет.-М.,1994.-20 с.
19 Спасский И. Г. Указ. соч. - С.149.
20 Булгаков М. Б. О разновидностях государственной слжббы посадских людей первой половины XVII в.// Архив русской истории.-М.:Археографический центр, 1995.-Вып.6.-С.103-125.
21. Веселовский С. Б. Семь сборов запросных и пятинных денег в первые годы царствования Михаила Федоровича . -М.:Имп.Общество истории и древностей российских. -1909.-С.16-17.
22. Мельникова А. С. Указ соч.-С.112, 134.
(http://clck.ru/8aeVT)
Источники: Сборник Московского нумизматического общества № 4, 1996 г.
Автор: Зверев С. В.
(http://clck.ru/8aeVJ)